– Это Арабелла Бакли, – представила Элизабет.
Все тут же повернули головы, чтобы посмотреть на новенькую – такую аккуратную и нарядную, словно с иголочки. Ни один волосок не выбился, коричневые чулки нигде не топорщатся, никаких пятен на щеках.
– Привет, Элизабет! – крикнула Джоан и подхватила подругу под руку.
Один за другим к Элизабет подходили её друзья, и то и дело слышалось:
– Привет, Элизабет! Привет, Элизабет! Привет, Элизабет!
Они улыбались и радовались, что снова видят ту, которая совсем недавно была самой несносной девчонкой во всей школе. Гарри хлопнул Элизабет по спине, и Роберт тоже. Джон поинтересовался, занималась ли она садом. Подошла Кэтлин, такая же розовощёкая и с ямочками на щеках. Ричард помахал ей, когда заносил в поезд свою скрипку.
«Как хорошо снова оказаться всем вместе, – подумала Элизабет. – К тому же в этой четверти я буду старостой. Уверена, что я отлично справлюсь. И заставлю эту задаваку Арабеллу уважать меня!»
– Быстро все в поезд! – скомандовала мисс Рейнджер. – Прощайтесь и заходите в вагон.
Дежурный свистнул в свисток. Поезд тронулся. Они снова ехали в Уайтлиф.
Глава 3
Четверо новеньких
Главный вопрос в начале каждой четверти: есть ли новенькие, кто они и в какой класс попадут?
Старожилы высматривали новичков. На этот раз их четверо: Арабелла и ещё одна девочка и два мальчика.
Как староста, Элизабет считала своим долгом помочь им освоиться в школе. Как только они прибыли в Уайтлиф, она принялась за дело.
– Кэтлин, покажи Арабелле её спальню и объясни правила. А я займусь тремя другими. Роберт, а ты не поможешь мне присмотреть сегодня за двумя новенькими мальчиками?
– Хорошо, – сказал Роберт и улыбнулся. Он изрядно подрос за каникулы, вытянулся и окреп. И был рад вернуться в школу, потому что здесь были лошади, которых он обожал. Роберт надеялся, что ему, как и в прошлой четверти, позволят за ними ухаживать.
Элизабет повернулась к новичкам. Арабелла уже ушла с Кэтлин, она выглядела испуганной. Трое других новичков стояли вместе. Один из мальчиков издавал странные звуки.
– Будто курица кудахчет, – сказала Элизабет. – Можно подумать, что ты снёс яйцо.
Новенький усмехнулся.
– Я умею подражать почти всем животным, – сказал он. – Меня зовут Джулиан Холланд. А тебя как?
– Элизабет Аллен, – представилась Элизабет и с интересом посмотрела на новичка. Такого неряхи она в жизни не видывала. Длинные чёрные волосы спадали космами на лоб, закрывая тёмно-зелёные глаза, блестевшие как у кошки.
«Кажется, он очень умный, – подумала Элизабет. – Готова поспорить, что будет лучшим в классе, если окажется у мисс Рейнджер».
Мальчик издал звук, похожий на индюшачье кулдыканье. Мистер Льюис, учитель музыки, как раз проходил мимо и удивлённо покосился в их сторону. Джулиан тут же издал звук настраиваемой скрипки, услышав его, учитель поспешил в один из музыкальных классов, решив, что там кто-то упражняется на скрипке.
Элизабет прыснула со смеху:
– А ты не промах! Надеюсь, окажешься в моём классе.
Второй мальчик, Мартин, был совсем другим. Очень аккуратный и чистенький. Волосы тщательно зачёсаны со лба назад, а глаза ясно-голубые, немного близко посаженные, но взгляд открытый и вполне невинный. Элизабет он понравился.
– Меня зовут Мартин Фоллет, – произнёс он приятным голосом.
– А я – Розмари Винг, – сказала новенькая девочка. У неё было миленькое личико, улыбающийся рот, но глаза маленькие, которые она постоянно опускала вниз, словно боясь смотреть глаза в глаза.
«Наверное, очень стеснительная, – заключила Элизабет, – ничего, это пройдёт».
– Роберт, проводи, пожалуйста, Джулиана и Мартина в их корпус и не оставляй, пока они не разберутся, что к чему, а заодно покажи, где у нас столовая и всё прочее, – попросила Элизабет. – А я отведу Розмари.
– Хорошо, староста, – сказал Роберт, снова улыбнувшись.
Элизабет испытала чувство гордости. Здорово быть старостой!
– Ох, так ты староста? – спросила Розмари, семеня за Элизабет. – Это ведь очень почётно, верно?
– Верно, – кивнула Элизабет. – Я твоя староста, Розмари. Так что по любым вопросам и с малейшими затруднениями обращайся ко мне. Я постараюсь помочь.
– А я думала, мы должны рассказывать о своих трудностях и жалобах на еженедельных собраниях, – сказала Розмари. Так она поняла из разговоров в поезде.
– Да, конечно. Но для начала лучше сообщить мне, – ответила Элизабет. – Видишь ли, на собрании мы поднимаем только очень важные вопросы и жалобы, а не обсуждаем всякие там сплетни и россказни. Возможно, ты ещё не знаешь разницы между пустой болтовнёй и настоящими проблемами.
Розмари кивнула:
– Я так и сделаю.
«А она милая», – подумала Элизабет, показывая девочке, куда убрать вещи, и объясняя, что ей надо достать зубную щётку, расчёску и ночную сорочку.
– Кстати, Розмари, на туалетном столике разрешается держать не больше шести вещей. Выбери, что захочешь оставить наверху.
Приятно было объяснять школьные правила. Элизабет вспомнила, как в первый день в школе-пансионе её вот так же наставляла староста Нора, но как же глупо она тогда себя вела! Заупрямилась и отказалась выполнять требования старосты, выложив на столик одиннадцать предметов. И как она только посмела!
– Хорошо, Элизабет, – послушно сказала Розмари и пересчитала вещи на своём столике.
В соседней спальне Кэтлин не так легко было убедить Арабеллу, которая выслушивала её объяснения, не скрывая насмешки.
– На самом деле правил не так много, – сказала Кэтлин. – А раз мы сами их устанавливаем, то должны и выполнять. Если хочешь, я позову Элизабет, она наша староста и сможет всё тебе как следует объяснить.
– Не надо никакой Элизабет, – поспешила отказаться Арабелла. – Мне хватило её общества на каникулах. Надеюсь, мы попадём в разные классы.
Кэтлин с большим уважением относилась к Элизабет, хотя в предыдущей четверти было время, когда она её ненавидела. И она сразу же предупредила:
– Не стоит говорить в таком тоне о наших старостах. Мы потому их и выбрали, что они нам нравятся. И вообще, отзываться дурно о человеке, у которого только что был в гостях, – разве это хорошо?
Арабеллу ещё ни разу не упрекали в плохих манерах. Она побледнела и не могла найтись с ответом. Посмотрела на Кэтлин и решила, что та ей не нравится. По правде говоря, ей никто здесь не нравился, кроме той новенькой – малютки Розмари. С ней бы она, может, и подружилась. Арабелла не сомневалась, что Розмари придёт в восторг от её рассказов о красивой жизни, богатстве, дорогих нарядах и великолепных праздниках.
