― Почему ты сбежала?
― Захотела и сбежала.
― Тебе приснилось, что я тебя чем-то обидел, а потом ты не захотела признаться, что перепутала сон с реальностью?
― Прекрати задавать глупые вопросы.
― Не ожидал, что ты согласишься на танец.
― Я бы и на твоём месте отказалась.
― Да, танцую я не очень, ― улыбнулся я.
― Почему же, не так уж и плохо.
Музыка стихла, Кира сделала реверанс и вернулась к колонне, где её ждала Арина.
Зал наполнился танцующими. Я поймал за локоть Марьям.
― Что же ты творишь?
― Не думаю, что Кира мазохистка. Если бы она тебя ненавидела, отказалась бы.
― Откуда тебе знать? Она же бегает от меня полгода.
― Расслабься, а? Не хотел её искать ― получи на блюдечке. И помиритесь уже наконец.
Я хотел спросить, почему она всё время нас сводит, но Марьям, послав мне воздушный поцелуй, уже скрылась.
Оглядевшись, я не увидел Киру, но зато заметил, что Арина танцует с парнем, который ещё утром не хотел идти на танцы. Она увлечённо слушала его рассказ о том, как ему нравится писать песни, и согласилась на предложение научить её играть на флейте.
Кира нашлась на балконе.
― Куришь?
― Как видишь. Мне всегда было интересно, как это, но не было ни денег, ни времени. Здесь же денег не нужно, а времени хоть отбавляй, вот и развлекаюсь.
― О здоровье, конечно же, не думаешь?
― Мне детей не рожать.
― Уверена?
― Я здесь надолго, забыл? Что бы ни хотел от нас всех Мом, меня это не касается, я вышла из системы.
― Выходящие из системы образуют свою систему.
― А любая система должна погибнуть, и мне плевать на всех остальных.
― Как твои поиски смысла жизни?
― Откуда ты знаешь? ― на мгновение я снова увидел прежнюю, милую и открытую Киру, но через секунду она вновь надела маску презрительности.
― Должна же быть цель у твоего путешествия.
― Если бы я нашла, я бы не переезжала дальше.
― А чем тебя предыдущая жизнь не устроила? Девушки скучают, да и тебе нравилось их учить.
― Они справятся.
Затушив сигарету, она растворилась. Мгновенные перемещения удобны, но сбивают с толка. Да и гоняться за ней по всей планете Мом мне не позволит. Марьям, наверное, проще удалось бы поймать странницу. Хотя ей и ловить не приходится. Ничего, это был не последний разговор, ещё успеем всё обсудить.
3 глава
Через месяц ничего не прояснилось. Все чего-то ждали. Мом молчал. Кира путешествовала. Я наблюдал за ней по вечерам. Сможет ли она бросить курить, вернувшись с Лилеи? И вернёмся ли мы отсюда вообще?
― Не хочешь ли номер канала её планеты?
― Какой планеты? ― не понял я. ― Она же с Земли, как и я? Или на Землю тоже можно слетать?
― Нет, это было бы слишком просто! ― рассмеялся Он. ― Я про Милею. Думаю, Кира заслужила маленькое развлечение. Может, оно поможет ей вернуться к работе.
― Слушаюсь, повелитель. Вопрос лишь один.
― Задавай.
― Ты запрещал мне даже следить за ней?
― Но ты не перестал, и вряд ли перестанешь, пока не помиритесь.
― Есть ещё одна проблема. Она перемещается мгновенно, как же мне её поймать?
― Иди к Максиму Петровичу, ваша компания с ума меня сводит, всем нужна независимость! Только на день разрешаю. Не догонишь сразу ― значит, не справился.
Максим Петрович, усмехнувшись, выдал мне три дня на подготовку.
― Старайся особо не светиться да не затягивай. Цветы-конфеты брать будешь?
― Да нет, спасибо, и так справлюсь…
У меня и без того есть кое-что в запасе.
Свёрток, который я просил в первый раз, лежал в нижнем ящике письменного стола в библиотеке. Тогда я считал, что первый же раз обращения к старику-учёному через внучек станет последним, ведь нехорошо обременять девушек и навязываться им. Тем не менее подарков там было немало: альбом в сиреневой бархатной обложке, который постепенно заполнился сделанными тайком фотографиями Киры, изящные часы на плетёном из тончайшей проволоки ремешке, серьги, выполненные в виде цветков в сияющих капельках росы, тонкий серебряный браслет и, наконец, обручальное кольцо с изумрудом. Всё это ― семейные реликвии, доставшиеся мне от бабушки. Дедушка, известный ювелир, трудился по ночам целый месяц, чтобы создать украшения и сделать предложение своей возлюбленной, а она тем временем вклеивала его и свои фотографии в альбом и к каждой писала стихи. Удивление от того, что подарки они готовили друг другу одновременно, сменилось радостью, и, как в сказке, «жили они долго и счастливо».
Теперь самое время начать очаровывать.
«И снова здравствуй.
Надеюсь, никто не заметил, как я испугалась, увидев тебя. Вот уже полгода я избегала встреч, ездила туда-сюда, чтобы ты не успел догнать, остановить и поцеловать. Но мне всё чаще снится, что мы целуемся. А иногда и что похуже…
Танцуешь ты великолепно. Я чувствовала себя неуклюжей слонихой, честное слово.
А ещё у тебя очень приятный одеколон. Не знаю, как описать этот запах, но его хотелось вдыхать и вдыхать, не выпуская воздух из лёгких, сохранив в себе.
За последнее время я раз пять пересмотрела свои воспоминания о тебе. Как и во время прошлой ссоры, у меня слёзы на глаза наворачиваются при мысли, что я сама тебя отталкиваю. Но я должна, обязана. Не могу привязаться. Это слишком опасно.
Теперь вот новая напасть. Уже третье утро подряд нахожу на крыльце маленькие коробочки с бантами. Браслет, часы, серьги… Уж не от тебя ли? Слишком нежные и женственные украшения для меня, Марьям они бы подошли больше. Хотя сходив на бал в своём неудавшемся выпускном платье, я начала думать, что юбки не так и плохи. Подобрать что ли парочку… Решено, сегодня же пойду к деду.
Письма к тебе давно стали разновидностью дневника для меня. Здравствуй, дорогой дневник, я в племени Белок, просвещаюсь и ем правильную пищу. Они проповедуют йогу и сыроедение. Нет, даже не пробуй шутить, это не поедание сыра. Проросшая пшеница, вымоченные орехи и сухофрукты, свежие разноцветные овощи, семена ― всё, что хранит в себе тепло солнца. Солнца сейчас очень не хватает, осень, дожди.
Ещё часто вспоминаю Колю. А вдруг, умерев здесь, попадаешь куда-то ещё? Местные аналоги ада и рая, может, там даже лучше, чем здесь? Другие боги, другие законы? Или, может, вовсе нужно умереть, чтобы на Землю вернуться? Но на самоубийство меня пока не тянет, совершенно не тянет.
