Дорогая Дженни!
Я садилась и писала тебе это письмо столько раз, но ни разу не смогла его отправить. Я не получала открыток от тебя вот уже два года, и я стараюсь не думать о самом плохом. Я всегда была трусихой, это ты была смелой. Ты вела, я шла за тобой. Я часто думаю, что моя жизнь была бы очень скучной без тебя, но в то же время мне хотелось бы, чтобы ты не была настолько своенравной. Ты всегда брала то, что хотела, когда мы общались, и я уверена, ты так и поступаешь, но почему одна из этих вещей должна была принадлежать мне?
Я помню день, когда я получила открытку от тебя, где ты писала, что уезжаешь из Индии и прилетаешь сюда. Признаюсь, я занервничала. Когда мама и папа погибли, ты превратилась в довольно неустойчивую версию самой себя. Мы всегда были так близки, но даже я не могла пробиться через защитную раковину, в которую ты спряталась. Когда ты уехала в путешествие, я была опустошена, но маленькая часть меня также чувствовала облегчение. Я тоже потеряла родителей, но поняла, что не могу так горевать по ним, как ты. Я не могла позволить себе роскошь страдать, потому что была слишком занята тем, что заботилась о тебе. Я приехала сюда, чтобы сбежать от всех привидений и оставить их дома. Когда я познакомилась с Деннисом, я почувствовала, что родилась заново. Я всегда боялась влюбляться, ты это знаешь, но с ним все было так просто. Я знаю, что ты поняла, что я к нему чувствую, с момента, как ты приехала, но я помню выражение твоего лица, всего на короткую секунду. Это был взгляд, который говорил, что я принадлежу тебе, а не ему.
Я знаю, что Деннис был всего лишь еще одним мужчиной для тебя, но для меня он был всем. Он был причиной, по которой я открывала глаза утром и не хотела закрывать ночью. Он научил меня, что любовь существует на самом деле, и я научилась любить себя. У тебя никогда не было с этим проблем. Как случилось, что близнецы оказались такими разными, как ты думаешь? Может быть, если бы я была более беззаботной, как ты, я бы смогла простить тебя за то, что случилось, но я не могу, даже после стольких лет. Я пыталась, клянусь, но эти черные чувства просто не покидают меня. Они отравили мою жизнь, наверное, даже мою душу, а за столько лет они стали частью меня. Попросить меня отказаться от них будет равнозначно просьбе отказаться от части моего сердца.
Иногда я думаю, что, если бы ты рассказала мне все в самом начале, до того, как родилась Холли, возможно, я бы нашла способ простить тебя. Но ждать столько лет? Ты позволила мне полюбить эту маленькую девочку и все время знала, кто она, кто ее настоящий отец. Это было очень жестоко, Дженни. Ты должна была позволить мне выбирать, кого я буду любить, но ты знала, что я полюблю эту маленькую девочку больше жизни.
Деннис стал чужим для меня за одну ночь. Вся любовь, которую я чувствовала к нему, просто вытекла из меня, оставив дыру ярости и ненависти. Ты говорила мне, что это случилось всего один раз, что вы оба были пьяны и это ты сделала первый шаг, но его глаза говорили мне о другом. Конечно, он отрицал то, что знал, что Холли – его дочь, но как я могла ему поверить? Я мучила себя, представляя, как вы втроем тайно катаетесь на лодке, общаетесь по-семейному, пока я сижу дома. Это приводит меня в такую ярость, что я хочу схватить вас обоих и трясти изо всей силы. Я знаю, что Холли здесь абсолютно не виновата, но мысль о том, чтобы снова посмотреть в ее огромные карие глаза – его глаза, – раз за разом разбивает мне сердце. Он был моим, но ты так взяла часть от него, что мы больше никогда не смогли быть вместе. Как я могу простить тебя за это?
Возможно, я однажды отправлю тебе это письмо, но вряд ли мне хватит на это духа. Ты всегда была смелой, Дженни. Мне хотелось бы быть сильнее, но я не такая.
Ни дня не проходит, чтобы я не думала о тебе и не желала, чтобы все было по-другому, но мне кажется, уже не будет. Я отказалась от любви давным-давно.
Сандра
Ну, вот оно. Деннис, мужчина с фотографии, про которого Костас сказал, что он «с Сандрой». Он ее отец.
Довольно долго Холли просто сидела на ковре с письмом в руках, ее слезы капали на буквы, и чернила текли по странице. Ей нужно было так много понять! Дженни спала с парнем собственной сестры-близнеца, и в результате родилась она, Холли. Она стала причиной, по которой сестры перестали разговаривать друг с другом. Вот что имела в виду мать, когда говорила, что нужно было отдать ее кому-нибудь. И самое худшее в этом, что Холли пошла по стопам матери и сделала абсолютно то же самое. Она стала предательницей. Все эти годы она обещала себе, что никогда не станет такой, как мама, и вдруг превратилась в нее, даже ничего не заметив. То, что Сандра описала, как защитную раковину, которую Дженни соорудила вокруг себя, заставило Холли вздрогнуть, узнавая себя. Она тоже знала, что это такое – жить убитой горем. Но разве это могло стать уважительной причиной для поступка Дженни?
Холли заставила себя вспомнить, как она провела недели и месяцы после смерти матери. Она изо всех сил старалась заниматься делами, как обычно, но вдруг ее накрывала волна безысходности и гнева. Иногда боль становилась настолько острой, что она буквально задыхалась. Холли сразу поверила, что переживание горя такой глубины и силы может заставить человека сделать что угодно. Конечно, сестры сделали все возможное, чтобы избежать агонии. Бедная Дженни и бедная Сандра! Когда невыносимая печаль забралась к ним под кожу, они обе пропали.
Правда о том, что у нее был настоящий, реальный, может быть, даже еще живущий отец, медленно прокладывала свой путь к чувствам Холли. Шок от открытия все еще гремел, но она уже чувствовала сгусток эмоций, бродивших в груди. Она смотрела на фотографию столько раз и ни разу не почувствовала никакой связи, даже никогда не думала об этом. Она всегда верила в сказку, что узнает отца, как только увидит его. Она представляла, как идет за ним по улице или сидит напротив него в метро. Теперь же все, что она чувствовала, – это печаль и большую, просто огромную злость.
Она прочитала письмо тети Сандры еще раз, смахивая слезы и размазывая их по щекам. Она поняла, что отец знал о ней, но он тоже решил не поддерживать с ней никакой связи. Даже если мама сбежала из Греции, он мог попытаться найти ее. А может, он пытался. Может, он даже дошел до их двери, чтобы получить отказ. Выглядит неправдоподобно, но мысль найти отца в пыльной старой коробке с открытками вероятна не более. Теперь Холли поверила, что буквально возможно все. Все, что ей требовалось, – это ответы. Ей нужно было найти Денниса и узнать, что случилось тем летом. Спросить, почему он бросил ее. Но с чего, черт побери, она могла начать?
Когда в дверь начали стучать, Холли подскочила так резко, что ударилась локтем о кровать. Стук был громким и настойчивым, но она не шевелилась. Кто бы там ни пришел, она не хотела никого видеть.
– ХОЛЛИ! – Голос Эйдана звучал приглушенно, но взволнованно. Ну и что? Пусть отваливает.
– ХОЛЛИ! Ты должна впустить меня!
Она не шевелилась. Пробивавшееся в окно солнце подсвечивало облако пыли, которое она потревожила, доставая коробку, и она смотрела, как частички танцуют и ныряют друг вокруг друга.
