Первая же открытка из целой стопки подтвердила ее опасения.
[Открытка 11]
Пятница, 30 июня 2000 г.
Сандра!
Я пишу, чтобы сказать тебе, что это последний раз. Я уехала с острова очень давно и с тех пор ни разу не слышала ни слова от тебя. Я сделала, что обещала, – я уехала и не возвращалась. Я сохранила в секрете то, что случилось, как ты просила. Я даже не сказала ничего Холли, хотя у меня разрывается сердце от того, что приходится скрывать все от нее. Сегодня ей пятнадцать – ты можешь в это поверить? Она гораздо лучший подросток, чем я была когда-либо. В ее годы я уже пила в кабаках (некоторые привычки остаются с нами навсегда), но ее интересует только швейный набор. Она больше похожа на тебя, чем на меня. Ты должна ее увидеть, даже если не увидишь меня. Подумай об этом. Что касается нас с тобой, я думаю, пришло время перестать умолять тебя. Мое сердце утонуло в черноте от ненависти к самой себе. Я никогда не прощу себе, что потеряла тебя.
Прощай, Сэнди.
Твоя близняшка,
Дженни
Итак, мама пыталась наладить отношения с Сандрой. С самого приезда на остров Холли предполагала, что вся вина за отчуждение сестер лежала на ее матери. Несмотря на то что Сандра написала, что не заслуживает прощения, Холли знала, что мама была безответственной. Она всегда была такой, пока Холли росла, – неорганизованная, нетерпеливая, взбалмошная и абсолютно бестолковая, не только с дочерью, но и вообще со всеми. Она видела, как мама отказалась от собственной жизни, поэтому не сложно предположить, что она могла также отказаться от своей сестры-близнеца.
Однако правда была в другом, и это подтвердилось, когда Холли бегло просмотрела стопку открыток. Мама действительно пыталась навести мосты. Холли много раз перечитала написанные знакомым почерком слова, в которых мать просила, чтобы Сандра позволила им вернуться, умоляя оставить прошлое в прошлом. Но все эти мольбы оставались бесполезными.
После последнего письма в июне 2000 года, в котором Дженни поклялась, что больше не будет писать, были еще открытки, адресованные Сандре, аккуратно подписанные маминой рукой. Она просто отправляла пустые бланки каждые несколько месяцев ровно до – Холли посмотрела на дату рядом со штампом – последних шести месяцев своей жизни.
Наверное, они что-то значили для Сандры, иначе зачем бы она хранила их?
Внутри еще лежали фотографии Сандры и Дженни на острове – загорелых и веселых, и много детских фотографий. Кто-то подписал некоторые из них голубой ручкой – Дженни в Афинах, 6 лет. Дж & С, Закинф, 1970 г. На всех снимках они выглядели счастливыми.
Холли сложила открытки по датам и начала их перечитывать, на этот раз вникая в каждое слово. Некоторые заставляли ее улыбаться:
Помнишь, когда на острове пошел снег и мы бежали по пляжу в Порто Кукла?… Я думала, мы умрем от смеха…
Однако другие фразы задевали более глубоко потаенные душевные струны:
Холли была бы счастлива увидеть тебя. Я не дам ей забыть свою тетю Сандру, обещаю.
Испытывая внутреннюю дрожь от перечитывания знакомых строк, Холли поняла, что ее подозрения о том, что она уже бывала на острове, оправдались. Она действительно приезжала сюда и даже видела Сандру, хотя ничего не помнила. Но было что-то еще, ярко сверкающее, словно искра, наполненное радостью и надежно скрытое тьмой времени. Что же это могло быть? Воспоминания о времени, которое она провела здесь в раннем детстве?
Письмо тебе показалось мне лучшей идеей, чем открыть бутылку водки, хотя ни то ни другое не дает облегчения.
Холли продолжала перебирать письма, надеясь узнать о том, что же случилось, но постоянно перечитывала только мольбы Дженни о прощении. Одна открытка говорила о продаже дома родителей в Кенте, где мама сокрушалась, что Сандра поручила адвокату отказаться от ее доли. Дженни в итоге решила отказаться от мебели, потому что они с Холли все еще жили в арендованной квартире, и со слишком большим количеством вещей они бы не справились. Она благодарила Сандру за то, что она все организовала, и сказала, что планирует вложить свою долю денег в бизнес друга.
Холли понятия не имела, что случилось со всеми деньгами, но определенно от них в итоге ничего не осталось. Учитывая, в какой компании мать проводила время, Холли не удивилась, что все наследство ушло в никуда.
Давным-давно Дженни рассказывала, что их родители были единственными детьми и она никогда не видела ни бабушек, ни дедушек. Как грустно, подумала Холли сейчас, что ее семья попала в ужасный замкнутый круг, где родители умирают так рано. Дженни была слишком молода, когда потеряла маму и папу, так же как и Холли была слишком молодой, когда потеряла Дженни. Все могло бы случиться совсем по-другому, если бы судьба дала им передышку. Перечитав все открытки по третьему разу, Холли не смогла больше бороться со слезами.
Я уехала с острова очень давно и с тех пор ни разу не слышала ни слова от тебя. Я сделала, что обещала, – я уехала и не возвращалась. Я сохранила в секрете то, что случилось, как ты просила. Я даже не сказала ничего Холли, хотя у меня разрывается сердце от того, что приходится скрывать все от нее.
Что мать скрывала? Что случилось такого, что принесло столько потерь и сожалений? Холли осенило, что разрыв с Сандрой сыграл большую роль в пристрастии матери к бутылке. Это разъедало ее изнутри на протяжении многих лет. Не получив прощения родной сестры, продолжая жить с тяжким грузом вины, она, вероятно, получала какое-то временное облегчение только от алкоголя. Холли рыдала, представляя, какой раздавленной, наверное, чувствовала себя Дженни. Холли давно оказалась в точке, где почти забыла, как это – чувствовать мамину любовь, но открытки доказали, что мать ее любила.
В конце концов, когда алкоголизм Дженни поглотил ее, она стала лишь оболочкой человека, которого Холли так любила. Границы между милой Дженни и испорченной Дженни настолько перепутались в сознании Холли, что ей стало казаться, что мама всегда была такой. Все счастливые моменты до маминой болезни были напрочь отравлены жуткой реальностью конца жизни Дженни. Прошлое затмилось настоящим, и сердце Холли закрылось от самой мысли о прощении. Сидя здесь сейчас, окруженная словами надежды и любви, написанными рукой мамы, Холли поняла, что должна ее простить. За все. За алкоголь, за непринятие, за ложь и за то, что так и не показала Холли этот прекрасный остров. Дженни хотела одного – чтобы Холли знала свою тетю и оказалась в месте, которое так любила в детстве, но именно Сандра стояла на их пути. Она должна теперь отпустить все это, понимала Холли. Это был ее единственный способ стать счастливой.
Холли сложила открытки в стопку и хотела вернуть их в коробку, как вдруг увидела на самом дне желтый конверт, который не заметила раньше. Перевернув его, она почувствовала удар, потому что на конверте было написано имя матери.
