Ей пришлось замолчать, пока голос не сорвался, и Эйдан тоже сидел молча. Солнце почти село, и небо превратилось в буйную смесь золотого, красного и янтарного цветов. Поверхность воды выглядела как смятый лист бронзы, только раскаленный и готовый к тому, чтобы ему придали форму чего-то очень красивого.
– Ты не можешь придавать временные рамки таким вещам, – заговорил он мягко. – Разбитое сердце, горе, грусть – они все вырезают собственную форму внутри тебя. Захотеть исцелиться – это только начало. Иногда для этого требуется целая жизнь. На самом деле, я думаю, некоторые люди никогда не исцеляются. Мне кажется, у Сандры так и не получилось.
Холли подумала о письме, о том, что тетя написала, что не заслуживает этого. Сандра сделала что-то ужасное по отношению к Дженни, и это разрушило их связь навсегда? Конечно, так и было. Но что именно? Она уже открыла рот, чтобы спросить Эйдана, но быстро закрыла его. Если бы он знал, что случилось, он все бы уже рассказал – она была уверена. Хотя они были знакомы не так давно, она доверяла ему. Ее инстинкты говорили, что он хороший парень, и сейчас она просто наслаждалась тем, что слушала его.
– Надеюсь, у меня получится, – произнесла она, не отрывая глаз от солнца. Оно уже наполовину скрылось в море и теперь горело ярким алым цветом.
Эйдан сел прямо и положил свои большие теплые руки ей на плечи.
– Навсегда – это долго, – сказал он, сжимая ее мышцы пальцами. – Но тебе надо захотеть быть счастливой. У меня впечатление, что ты слишком строга к себе. Ты себе не доверяешь.
Вот опять, он видит ее насквозь, видит то, что она прячет в самую глубину.
– То, что случилось с твоей мамой, – не твоя вина. Ты должна это знать.
Но это была ее вина, в определенной степени. Если бы она принесла меньше разочарований, если бы была меньшей обузой, тогда, возможно, мама нашла бы силы выкарабкаться. Если бы она не пошла в колледж в тот день, если бы она успела прочистить горло мамы до того, как было слишком поздно. Если, если, если… Слова ударяли ее, как нож, заставляя сгибаться пополам. Она отвела глаза от солнца и уставилась на свои ноги на дне лодки. Эйдан ничего не сказал, только продолжал сжимать ее плечи, пока она наконец не начала расслабляться. Когда она снова взглянула на горизонт, он был абсолютно черным.
– Потрясающий закат, – произнесла она, поворачиваясь к Эйдану и находя белки его глаз в полной темноте.
– Некоторые предпочитают рассветы, – сказал он почти шепотом. – А мне больше нравится так. Темнота, которая наступает за ним, такая абсолютная в этих местах…
– В таком случае… – Холли постаралась придать шутливости голосу. – Ты ведь найдешь дорогу до берега, да?
Эйдан засмеялся.
– Да. Не волнуйся. На этой развалине есть освещение, и даже, наверное, компас где-то.
– А чья это лодка, кстати? – спросила Холли, немного подвинувшись под весом его руки, которая до сих пор лежала на ее спине.
– Одного знакомого парня, грека, – ответил он. – У него много лодок, эта, наверное, худшая из них.
– О, я так польщена, – захихикала Холли. Она с удовольствием вернулась от серьезного разговора к болтовне, и ей нравилось ощущение близости к Эйдану – больше, чем безопасность.
– Поплывем обратно в Кери через минуту, – сказал он, – но сначала я бы хотел, чтобы ты закрыла глаза и легла.
– Ты хочешь, чтобы я что сделала? – захлебнулась Холли.
Эйдан рассмеялся.
– Не волнуйся, я не пытаюсь совратить тебя, женщина. Просто доверься мне.
Холли закрыла глаза и позволила Эйдану уложить себя на спину. Лодка продолжала качаться на волнах, и она почувствовала себя ужасно беззащитной, не видя, что происходит. Уложив спасательный жилет ей под голову, Эйдан лег рядом и провел пальцем по тыльной стороне руки.
– Все, можешь смотреть.
Холли открыла глаза и ахнула. Небо полностью покрылось звездами, тысячами звезд, словно кто-то брызнул на него сверкающую краску. Каждая из них сияла такой волшебной красотой, что Холли почувствовала комок в горле. Она читала, что дыхание может перехватывать от чего-то, но сейчас поняла, что с нею никогда ничего подобного не случалось. Не было подходящих слов, чтобы описать то, что она видела. Только эмоции. Она чувствовала, как громко стучит ее сердце и как стучит сердце Эйдана. Наверное, он видел эти звезды уже множество раз, но сейчас и он замер в полном молчании при виде потрясающего величия ночного неба.
– Он никогда не надоедает, этот вид, – прошептал он, читая ее мысли, как всегда. – Первый раз, когда я приплыл сюда, я понял, что никогда не уеду из этого места. Мне не страшно признать – я плакал. Мне не было грустно, я был потрясен, и до сих потрясен их видом.
Да, точно. Именно это могла сказать о себе и она. Сложно было не ощутить себя здесь маленьким и незначительным, на расстоянии в тысячи миль от всех этих звезд. Но в то же время она чувствовала, как много значит это мгновение, и понимала, что никогда его не забудет. Ей хотелось завернуть его и забрать с собой.
– Ты в порядке? – Они с Эйданом одновременно повернулись друг к другу.
На какую-то секунду Холли подумала, что сейчас он поцелует ее. Его глаза скользнули по ее губам и затем обратно к глазам, и она почувствовала, как все ее тело пульсирует от избытка энергии. Он поднял руку и мягко убрал локон с ее щеки, позволив пальцам ненадолго задержаться на мягкой коже между подбородком и шеей. Она знала, что нужно пошевелиться, но не могла, поэтому просто перевела взгляд на сверкающий над ними купол. Повисла пауза, затем Эйдан глубоко вздохнул, поднялся и сел, потянувшись к своей сумке.
– Пора возвращаться домой? – спросила Холли, все еще не в состоянии отвести глаза от небосвода.
Эйдан вздохнул и бросил последний взгляд вверх.
– Да, пора.
Глава 17
– Холли! Где ты была?!
Руперт просто кипел от ярости.
После того как Эйдан высадил ее у дома прошлым вечером, Холли откопала свой телефон и обнаружила семнадцать пропущенных звонков и шквал нервных сообщений. После почти поцелуя на лодке с Эйданом она была не в состоянии никому звонить, поэтому трусливо выключила телефон и отправилась в бар Энни, чтобы пропустить стаканчик на ночь.
– Прости меня, пожалуйста! – раскаивалась Холли. – Я уехала из дома и забыла телефон. Таксофонов у них нет.
Пора перестать так много врать.
– Я так волновался, – сказал Руперт, не скрывая злости. – Я думал, ты, черт побери, утонула или что-нибудь подобное!
– Извини, – повторила она, вздыхая под тяжестью своей вины. – Я не знаю, что сказать. Обещаю, это не повторится.
Она услышала, как он произнес что-то кому-то на заднем фоне, и попыталась не раздражаться. Он всегда отвлекался, когда разговаривал с ней по телефону. Она знала, что это ничего не значит и у него ответственная работа, но бесилась каждый раз, когда он прерывался на полуслове.
