– Почему?
– Так надо.
– Тогда как я смогу получить документы, о которых вы говорите? И, кстати, о чем они?
– О коррупции в армии. Все документы подлинные.
– Любопытно, – сказал журналист.
– Через час я вам позвоню и скажу, где вы их можете взять.
– Согласен. Я буду на месте.
– До встречи.
– Всего доброго, – Глеб повесил трубку и вышел из телефонной будки.
Теперь надо было решить, каким способом передать документы Геннадию Демидову. Для Глеба это был в общем-то несложный вопрос, самое главное – избежать контакта и не попасться никому на глаза.
Он решил воспользоваться ячейкой камеры хранения на Павелецком вокзале.
Он взял газету с вложенными в нее документами и отправился на Павелецкий вокзал.
Уже через полтора часа он позвонил в редакцию «Московского комсомольца». Разговор был коротким. Убедившись, что с ним разговаривает Геннадий, Глеб назвал код ячейки. Демидов поблагодарил. А Глеб направился к заброшенному дому.
По дороге он купил еды и бутылку коньяка. Это было в общем-то удивительное зрелище, когда опустившийся бомж в рваном грязном пальто рассчитывался крупными купюрами. Но новые времена – новые нравы. Возможно, некоторое время назад, это привлекло бы внимание продавцов. А сейчас люди уже ничему не удивлялись, они ко всему привыкли. И их не удивляло, что у бомжа или бродяги могла быть при себе крупная сумма денег, а у респектабельного человека – ни гроша в кармане.
Конечно же, телефон Демидова прослушивался, этого Глеб не учел. И о состоявшемся разговоре было тут же доложено полковнику Студийскому. Тот несказанно обрадовался. Он думал, что сможет схватить Слепого при передаче. Но потом стало ясно, что Слепой их провел. Зато можно было завладеть документами и заодно избавиться от назойливого журналиста «Московского комсомольца».
Полковник поднялся в кабинет к генералу Кречетову, доложил ему о первых успехах. Генерал радостно потер руки.
– Вот видишь, полковник, у меня голова работает получше, чем у тебя.
– Конечно, поэтому вы генерал, а я всего лишь полковник, – польстил шефу Студинский.
Кречетов хмыкнул на эту неприкрытую лесть.
Геннадий подъехал к Павелецкому вокзалу, быстро нашел ячейку, набрав код, распахнул дверцу и увидел внутри красную папку. Геннадий взял папку в руки и с трудом переборол в себе желание сразу же открыть ее.
«Дотерплю до редакции, а там…»
До самого последнего мгновения Геннадий Демидов не верил, что действительно ему достанутся документы, что это не провокация и не розыгрыш. Но когда папаха уже была у него в руках, сердце Демидова обрадованно застучало:
«Ну вот, наконец-то!»
Утром следующего дня, во вторник, Глеб Сиверов в рваном пальто, в фетровой шляпе, с приклеенной бородой и бровями, весь перепачканный, подошел к газетному киоску и подал деньги.
– Мне свежую газету, – каким-то дребезжащим, не своим голосом сказал он.
Седая киоскерша внимательно посмотрела на бомжа, затем – на деньги.
– Вам какую?
Глеб улыбнулся, показывая гнилые зубы.
– Да любую, можно «Комсомолку».
– Вот, пожалуйста, – киоскерша подала газету Глебу и взялась отсчитывать сдачу.
Но Глеб Сиверов не стал дожидаться. Он отошел в сторону и прямо у киоска развернул газету.
«Террор», – прочел он заголовок. – «Вчера зверски убит репортер газеты „Московский комсомолец“, двадцатисемилетний Гена Демидов».
– Боже… – прошептал он, и его пальцы задрожали. Буквы слились в черные траурные полосы. – Не может быть!
Но то, что он видел на первой полосе газеты, говорило само за себя.
Огромные буквы – «Смерть диктует в номер» – и портрет молодого человека в траурной рамке.
– Так вот ты какой! – произнес Глеб Сиверов, вглядываясь в газетный портрет.
Затем он сунул газету в карман и раскрыл ее уже в брошеном доме. Глеб читал, подойдя, к окну, с которого был снят газетный щит.
"…По словам главного редактора газеты «Московский комсомолец», Геннадий Демидов проработал в газете военным корреспондентом три года.
…Сегодня в «Московском комсомольце» выходит его посмертная статья. Убийство журналиста напрямую связывается с целым рядом его публикаций и расследований о коррупции, нелегальной торговле оружием и имуществом в Российской армии. По словам сотрудников, Геннадий Демидов получал в последнее время угрозы по телефону и в анонимных письмах. Но отшучивался: «Поугрожают и перестанут».
Через несколько дней Геннадий должен был выступить на слушаниях в Государственной Думе. Председатель комитета по обороне предложил ему выступить по поводу злоупотреблений военного руководства. И журналист собирал сведения по этому делу. Какие документы должны были передать журналисту? Это были документы по МО, сообщил журналисту «КП» непосредственный начальник Гены, редактор отдела политики. Как рассказывают сотрудники, совсем недавно Гене позвонили якобы из ФСБ и предложили неопровержимые доказательства по поводу незаконной торговли оружием. Геннадий поехал на Павелецкий вокзал. Согласно телефонному звонку, в одной из ячеек камеры ранения лежала посылка с важными документами. Забрав из ячейки папку, Демидов отправился к метро. До входа на станцию оставалось несколько шагов, когда на тротуар на бешеной скорости вылетел «рафик». Он сбил Гену и буквально проутюжил упавшего колесами. После чего исчез в потоке машин.
Милиция и «скорая» приехали достаточно быстро, но помочь Гене было уже нельзя… Ни установить, ни, тем более, задержать автомобиль-убийцу не удалось; по свидетельствам очевидцев, номерные знаки на «рафике» отсутствовали. В папке же, которую нес Гена, оказалась пачка чистых листов бумаги. Главный редактор «Московского комсомольца» заявил, что «это политическое убийство, в нем заинтересованы люди, погрязшие в коррупции, желающие уничтожить правду, свободное слово в России. Гена Демидов затронул болевую точку этих людей в военной форме. Уверен, что нити ведут и в ФСК…»". Под статьей было две подписи.
Глеб дочитал до конца, и его сердце сжалось. Получается, что это он, Глеб Сиверов, виновен в смерти молодого журналиста.
Кто-кто, а он, Глеб Сиверов, опытный и искушенный человек, должен был предвидеть, что их разговор, скорее всего, прослушивался. И теперь Глеб понимал: документы, которые он передавал Геннадию Демидову, оказались в руках полковника Студинского. А вот Геннадия Демидова не стало.
"Но зачем? Зачем ему, Студийскому, понадобилось убивать журналиста?
Ведь он мог спокойно забрать документы и не убивать Демидова. Какой же он подонок! Последний мерзавец! – и Сиверов сжал кулаки так сильно, что суставы пальцев побелели. – Я тебе отомщу, Студинский! Запомни это, отомщу! От меня ты не уйдешь!"
