– Считай, что зачет сдал, – кивнул ученику профессор и поднял глаза на собеседника. – Но раз вы, Александр Александрыч, не исчезли, то давайте о вас и поговорим. Операцию вам сделали, очень удачно получилось. Всё-таки те люди в хирургии – это величина. Программу обучения для Дмитрия с ваших слов мы составили, и он её, смею заметить, усвоил. Особенно хорошо гипноз стал получаться.
– Да, убедить он может… – не сводя глаз с лица профессора, кивнул Журавль. – Я бы с ярлом сам ни в жизнь не справился. Это ж надо – пирата так заболтать!
– Вот видите. Посылочки, надо полагать, вы не только нам передали, но и себе припрятали. Так ведь? Даже не спрошу, сколько и где. А вот жить тихо и не засвечиваясь, вы не сможете. Уже не можете – вон и про олигархов узнали, и про половцев выяснили. Чем заняться планируете?
Журавль выскользнул из-за стола и вполшага оказался возле профессора, схватив того за лацканы пиджака.
– А тебе какое дело до моих планов? Договор я свой выполнил и даже больше. На крючок посадить хочешь? Обобьешься!
Рафик задержал палец на кнопке непонятно откуда взявшегося у него в руках телефона.
– Профессор?
Тот мягенько освободил пиджак и стряхнул с рукава пылинку.
– Хочешь спросить, что это было? – Рафик кивнул. – Это был Младший нашего с тобой пациента, Александра Александровича Журавлёва.
– Что-о-о? – Журавля, казалось, сейчас хватит удар. Впрочем, через миг он расслабился, шагнул в сторону, сел на своё место и пристально уставился на профессора. – И чего вы мне ещё подсадили?
– Да вот… Мы ведь хорошо вас проверили после пробуждения, Александр Александрович. После обещанной вам операции вы здоровы – целиком и полностью. А то, что в вашей энцефалограмме присутствует сигнал, характерный вашему Младшему, – это не болезнь. Эффект, конечно, для нас неожиданный, но Дмитрий о нём знает. Должен был вас предупредить.
– Не предупредил. Мы не слишком часто об этом говорили.
– Это награда Младшему? – с явным облегчением выдохнул Рафик. – Вторая жизнь? В будущем, через восемьсот с лишком лет?
– Если так на это посмотреть… – профессор неопределенно пожал плечами – Да, наверное.
– Значит, про мои планы ты не просто так спросил? – насторожённый, как готовый к прыжку зверь, Журавль не спускал глаз с профессора.
Тот достал очки, покрутил их в руках и лёгким щелчком пальцев отправил в мусорный бак.
– Не просто так.
– Значит, всё-таки крючок? Предложение, от которого я не смогу отказаться?
– Не захочешь отказаться, солдат, – голос профессора стал вдруг настолько жёстким и твёрдым, что Рафик подпрыгнул. – А мочь – можешь, прямо сейчас. Не захочешь слушать – свободен. Но если услышишь – не захочешь уйти, если я хоть что-то в тебе понял.
Журавль расслабился, вроде как даже поник. Отошёл к столу, налил в стопарик и накатил.
– Не умеешь программировать, говоришь? Свобода, говоришь, как осознанная необходимость? – Журавль опустился в своё кресло. – Ладно, Проф. Уел. Рассказывай. Стряслось ведь что-то?
– Стряслись две вещи. И первая из них – Юрий Долгорукий.
– Сука! И тут дотянулся! – Журавль выжидающе посмотрел на профессора. – Власть?
– Трудно сказать. Скорей всего, моя старая контора, – профессор посмотрел на удивлённо вскинувшего брови собеседника и пояснил: – Служба безопасности. Но что власть – сомневаюсь. В верхах странные вещи происходят. Так что если бы власть – действовали бы иначе. Скорее всего, олигархи, которым от этих странных вещей стало немножко неуютно. Но гарантировать не могу.
– Чем это грозит? – голос Журавля был сух и деловит.
– О Ратникове они не знают, о тебе тоже. Но если они дотянутся до Дмитрия здесь, то Данила там может и не выжить. Опять же – история пойдет вразнос. Я, вы, Рафик вон. Ну, и те, кто там.
Журавль, о чём-то размышляя, кивнул.
– Что-то ещё?
– Да, что-то ещё. Потап Фёдорыч, смотритель нашего спутника, говорит, что пятно после переброса Дмитрия как взбесилось.
Глаза Жура превратились в щелочки.
– Привой… – Профессор не стал ждать его вопроса. – Идет приживление привоя. Пятно нестабильно. Такое уже случалось. Первый раз, когда исчезла первая группа и академик предположил, что тогда-то и отделилась реальность. А второй раз, когда умер сам академик.
– Что? – опять подпрыгнул Рафик. – Но тогда… Тогда получается, что академик тоже привой?
– Такая версия рассматривалась. Но это не обязательно. Могло быть и эхо временного парадокса.
Сан Саныч придавил присутствующих взглядом, от которого у Данилы обычно начинала зудеть спина, у Тимки чесаться задница, а у Рафика просто свело зубы.
– Что можно сделать?
– В обоих случаях помог вторичный перенос. Это небезопасно для того, кого переносят, и, в любом случае, перенос в нестабильное пятно полностью не получается. Агента очень быстро выбрасывает назад, так что искать надо носителя, который умрёт довольно быстро после подселения. Смерть должна быть исторически обусловленной, а то и агента потеряем. И без того шансы пятьдесят на пятьдесят. Но ещё и самого агента найти нужно. Это раньше добровольцев нам поставляли в изобилии.
Журавль – а Рафик был готов отдать свой свежезапломбированный зуб за то, что перед ними сейчас сидел боярин Журавль – внимательно изучал профессора взглядом.
– Рисковый ты мужик, Проф. А если бы не получилась твоя петля первого рода? Или сейчас привой не удержим? Не страшно за весь мир ответственность на себя брать?
– Если бы не получилось, мир бы скатился туда, где он сейчас и без того есть… – профессор равнодушно пожал плечами. – В тартарары. Ответственность на себя брать страшно. Но вы с Данилой ведь не испугались? И, судя по тому, что я о вас знаю, складывать ты эту ответственность с себя не собираешься. В мастерскую ведь не абы кого – всех своих набрал… Я же заметил, кто тут болтается. Может, они и в механике хорошо разбираются, но, сдаётся мне, освоили они эту науку в качестве второй, а то и третьей ВУС
[2], так? Я даже не спрашиваю, где партизанить собрались, не моё то дело. Но ведь собрались?
– Сейчас это уже не важно! – Журавль поморщился, как от зубной боли, которую немедленно нужно чем-то запить. – Говоришь, из старой конторы звонили? Тогда готовь свою машину к переброске. Будет вам агент! Самый что ни на есть подготовленный. Уж этого зверька я тебе поймаю.
* * *
Сидя в выделенном Сан Санычем автомобиле, Рафик хранил угрюмое молчание. Время от времени поглядывая на водителя – человека хоть и в штатском, но явно армейской выправки, он вспоминал прошедший разговор. Высокообразованный и, как он сам считал, достаточно продвинутый аспирант Максима Леонидовича, несмотря на возраст, был неплохо подготовлен для бесед с самыми разными людьми, а уж цыганки, высматривающие на рынке очередного «клиента», знали его хорошо и обходили девятой дорогой.
