И Санни возвращался, смущённо потупившись, садился на свой край пенки, заботливо укрывал плечи друга краем своей накидки и прижимался к нему тёплым боком. Они вместе встречали рассвет и гадали, успеет ли солнышко разогнать туман на дне долины до того, как наступит время утренней пуджи. Это была хорошая примета, если солнечным лучам удавалось просочиться сквозь полупрозрачную дымку и коснуться двух золотых оленей на крыше храма. Тогда их торчащие ушки загорались словно фонарики, а друзья весело смеялись, как будто это была самая смешная шутка на свете.
Дэлвиг внезапно осознал, что ему стало совершенно безразлично, успеет ли солнце вовремя растопить туманный кисель, и взойдёт ли оно вообще. Без Санни этот спектакль потерял всякий смысл. А только ли спектакль? Двое самых дорогих ему людей, отец и друг, навсегда ушли из его жизни. Какое страшное слово «навсегда». От него так и веет могильным холодом. Дэлвиг неожиданно для себя ощутил, что его всего трясёт. Но это было вовсе не от холода, хотя накидка сползла в траву и обнажила его голые плечи, а от беззвучных рыданий. Боль утраты наконец прорвалась через жалкую преграду показного смирения. Ангел уткнул лицо в сложенные руки и зарыдал в голос. Ему больше не нужно было строить из себя стойкого оловянного солдатика, отпала нужда притворяться сильным. Никому больше не нужна была его помощь и поддержка. Санни и так хорошо рядом с братом. Раньше Дэлвиг никак не мог понять, что толкает людей на самоубийство, а вот теперь понял. Ведь гораздо соблазнительней вообще ничего не чувствовать, чем терпеть эту боль. Но всё-таки он был ангелом и поэтому, вместо того, чтобы повеситься на ближайшей сосне, просто плакал, смывая слезами отчаяние и тоску со своей светлой души.
Мягкое прикосновение накидки к обнажённым плечам было совсем незаметным, и в первый момент Дэлвиг даже не понял, что рядом кто-то есть. Прошло несколько секунд прежде, чем он поднял заплаканное лицо, и его глаза широко распахнулись. Рядом с ним на другом краешке пенки сидел Сабин. Увидав, что его заметили, он придвинулся поближе и обнял друга за плечи. Секунду Дэлвиг сидел неподвижно, явно пребывая в ступоре, а потом бросился на шею своему, казалось бы, навсегда потерянному другу. Уже высохшие слёзы снова полились ручьём. Сабин не мешал ему плакать, просто гладил ангелочка по голове, как маленького.
– Этого не должно было случиться,– просипел Дэлвиг, шмыгая носом. – Ты должен был уйти с братом.
– И кто же так решил? – насмешливо спросил Сабин,– Создатель?
Он оторвал ангелочка от своей груди и протянул ему пачку бумажных носовых платков. Дэлвиг вытер слёзы и смущённо улыбнулся.
– Так было предначертано твоей судьбой,– уже спокойнее произнёс он.
– Предначертано,– фыркнул Сабин. – Я сам определяю свою судьбу.
– Отец тоже так думал,– вздохнул ангел,– но Создатель всё равно сделал по-своему.
Сабин не ответил. Напоминание о брате резануло по сердцу щемящей болью. Он вспомнил, как всего несколько часов назад они стояли на залитой лунным светом лужайке и прощались навсегда.
– Мы обязательно встретимся,– уверенно произнёс Антон,– ты сам меня найдёшь, я знаю.
– Мне бы твою уверенность,– вздохнул Сабин.
– Я заметил, что ты несколько раз смог воспринять моё сознание целиком,– пояснил брат. – Это начало трансформации ума. Со мной тоже так было.
– Я же не Создатель,– горько усмехнулся Сабин. – Откуда трансформация?
– Какие твои годы,– пошутил Антон,– ещё успеешь. А вообще-то, это враньё, что для начала трансформации ума нужно обязательно быть Создателем. Знаешь, Создатель – это просто специальность. Кто-то печёт хлеб, кто-то командует войсками, а кто-то создаёт миры. Игре просто не нужно столько миров, чтобы превращать в Создателя каждого продвинутого Игрока.
– Оптимистично,– снова вздохнул Сабин.
Он украдкой бросил тоскливый взгляд на Кору, которая нетерпеливо пританцовывала на лужайке, что-то восторженно чирикая и сверкая глазами. Увы, для венна без его женщины дорога к развитию была закрыта. Кора не согласится остаться. А даже если бы согласилась, то у Сабина не хватило бы бесстыдства и наглости, чтобы её об этом просить. А значит, ни о какой трансформации ума даже говорить не стоит. И брат это тоже понимал, просто не хотел его расстраивать на прощанье.
– Ты всё правильно делаешь,– тихо произнёс Антон,– Дэлвиг стоит такой жертвы.
– Это не жертва,– Сабин опустил глаза, чтобы скрыть свою неуверенность,– это мой выбор. Уж не обессудь.
– Ну что ты, я тобой горжусь, братишка,– Антон крепко обнял брата и пошёл к собравшимся на поляне будущим жителям его нового мира под названием Райдо.
– Санни, ты собираешься остаться в монастыре? – прервал воспоминания друга Дэлвиг.
– Нет, для монастыря я уже не гожусь,– рассеянно ответил Сабин. – Но ты, если хочешь, оставайся. Будем друг друга навещать.
– Нет, я тоже не останусь,– ангел покачал головой. – Значит, ты будешь поддерживать ангельский мир.
Творец горько усмехнулся. На сколько месяцев хватит его запаса энергии, чтобы поддерживать два мира? На месяц? Может быть, на два. А что потом? Впрочем, ангелочку об этом знать не обязательно. Ни к чему его сейчас расстраивать.
– Да, буду,– подтвердил Сабин. – Ты собираешься там жить?
– Я хочу собрать там всех ангелов,– Дэлвиг мечтательно поднял глаза к небу.
– Мне кажется, Создателю вы нужны в базовой Реальности,– скептически хмыкнул Сабин. – Он вас из ангельского мира выкурит.
– Это не насовсем,– пояснил Дэлвиг,– просто, чтобы у них было место, где расслабиться, полетать, пообщаться с близкими людьми. А ещё я хочу рассказать им об отце.
– Зачем? – удивился Творец. – Им будет больно. Тебе же больно.
– Боль – это не плохо,– вздохнул ангел,– она нужна, чтобы не забывать, кто мы такие.
– Брату это почитание совсем не нужно,– возразил Сабин. – Он бы, наверное, предпочёл, чтобы о нём все забыли.
– Это не для него,– голос Дэлвига дрогнул,– это для нас.
Сабин не стал больше спорить. Всё равно этому ангельскому клубу существовать недолго. Как только исчезнет ангельский мир, он распадётся сам собой.
– Знаешь, Санни,– проникновенно заявил ангел. – Я всё-таки думаю, что ты будешь со своим братом. Пройдёшь через трансформацию ума, как он, и найдёшь его.
– Возможно,– покладисто согласился Сабин, чтобы не растолковывать ангелочку несбыточность его прогнозов. – Но эту жизнь мы проживём вместе. Я тебя не оставлю.
Солнце наконец вскарабкалось на противоположную гору и принялось старательно слизывать туманный кисель со дна долины. Один самый шустрый лучик пробрался-таки к золотым оленям, и поджёг их острые ушки. Увы, радоваться этому замечательному обстоятельству было уже некому. Только старая потёртая пенка осталась лежать в мокрой от росы траве.
– Может быть, ты хочешь поселиться в большом доме? – спросил Сабин ангелочка.
