Когда в середине июля стало известно, что фашисты захватили Смоленск, капитан-танкист не выдержал:
– Да что ж это такое! Почему наши отступают? Воевать разучились, что ли?! Они до Москвы драпать собрались?
Раненые, к тому времени немного пришедшие в себя и начинавшие поправляться, опять принялись спорить о положении на фронте. Даже безногий лейтенант и тот поддерживал разговор. Видимо, на него благоприятно подействовали получаемые из дома письма: он теперь хотел поскорей выписаться из госпиталя и поехать к себе на родину в один из небольших уральских городов.
Веселее становилось, когда в госпиталь приходили пионеры. Они часто навещали раненых красноармейцев и командиров, давали концерты, дарили небольшие подарки. Особенно бойцы радовались куреву.
Алексей, общительный и жизнерадостный парень, быстро привык к жизни в госпитале, но и он, конечно, как и многие другие раненые, мечтал поскорей из него выбраться. Он хотел вернуться на фронт, заняться настоящим делом. Именно поэтому он говорил врачам, что с раной всё в полном порядке, чувствуя, правда, ещё небольшие боли при движении правой рукой. Но врачи почему-то не спешили его выписывать.
Вот и главврач военного госпиталя № 3011, подполковник медицинской службы Безводный Родион Михайлович, тоже считал, что ему пока рановато идти на выписку.
Только в начале августа, когда Алексей Орлов уже не мог лежать на одном месте и стал ходить по всему госпиталю, врачи на медкомиссии пришли к выводу, что ему больше нечего делать в их медицинском учреждении. Получив заключение комиссии о том, что он полностью пригоден к дальнейшей службе, Алексей в возбуждённом состоянии вернулся к себе в палату. По его счастливому лицу товарищи сразу всё поняли.
– Что, выписывают, лейтенант? – поинтересовался танкист.
– Да! Завтра утром уезжаю.
Соседи по палате принялись его поздравлять и давать напутствия. Их слова вылетали у Алексея, как говорится, из второго уха, так как он мыслями уже был там, на фронте.
11
22 августа 1941 года
Москва
Орлов, выписавшись из госпиталя, направился в Москву, куда ему следовало прибыть для получения направления на прохождение дальнейшей службы. Так получилось, что раньше он ещё никогда в столице не был и поэтому с нетерпением ожидал встречи с ней.
Машина из госпиталя довезла лейтенанта до станции метрополитена, а сама направилась куда-то на склады, находившиеся на окраинах. Он с восхищением смотрел по сторонам: на дома, афиши, автомобили, прохожих. Орлову, родившемуся и выросшему в небольшом южном российском городке, Москва показалась гигантской и необъятной. Он, смотря во все глаза по сторонам, несколько минут потрясённо стоял возле входа в метро.
Москва уже не была мирным городом. Везде, начиная с дальних пригородов, ощущался переход к военной жизни. Ещё не доезжая до столицы, Орлов увидел противотанковые рвы, железные надолбы, траншеи, а также тысячи людей, строивших всё это. Столица твёрдо готовилась к обороне, хотя фашисты далеко, и никто не хотел верить и не допускал мысли, что они доберутся к ней. Время от времени ему попадались навстречу отряды народного ополчения, правда, почти все они почему-то были без оружия.
Кое-где виднелись следы бомбёжки. Алексей слышал по радио, что фашистские лётчики ещё 22 июля совершили первый массовый налёт на советскую столицу и теперь время от времени пытаются её бомбить. Но зенитные батареи и немногочисленные краснознамённые истребители пока успешно противостояли немецким бомбардировщикам.
Москвичи, спешившие в то августовское утро по своим обычным делам, недовольно смотрели на молоденького лейтенанта, застывшего по самому центру пешеходного тротуара. Наконец, сообразив, что он мешает прохожим, Орлов отошёл в сторону, поправив при этом вещмешок.
Постояв ещё немного, он спустился в метрополитен с намерением попасть на Красную площадь, о которой он так много слышал, но где пока ни разу не был.
«Когда ещё попаду в Москву. Посмотрю Красную площадь, а потом – в отдел кадров», – думал он.
Красная площадь произвела на него сильное впечатление. Это не удивительно, ведь ей любовались, любуются и будут любоваться миллионы людей. В центре столицы он пробыл несколько часов, а за двадцать минут до 15:00 вошёл в отдел кадров НКВД СССР.
В коридорах наркомата было не так уж и много людей, что слегка удивило Орлова. Он не знал, что на высшем уровне в июле приняли решение провести частичную эвакуацию центральных аппаратов НКВД и НКГБ СССР из столицы в Куйбышев, Уфу, Саратов, Чкалов, Киров, Новосибирск и в некоторые другие города, поэтому-то коридоры и опустели. Только в Отделе кадров было многолюдно и даже оживлённо, насколько вообще может быть оживлённо в таком учреждении.
Алексей удивился, узнав, что его примет лично начальник Отдела кадров НКВД СССР старший майор госбезопасности Обручников Борис Павлович. Он-то думал, что ему просто вручат предписание и отправят восвояси.
Ровно в 15:00 Орлова провели в кабинет Обручникова. Старший майор госбезопасности сидел за большим столом, расположенным возле окна, листал папку и курил, стряхивая пепел в массивную пепельницу. Он поднял голову, выслушал представление Орлова, после чего пригласил его сесть на стул.
В кабинете стало тихо. Только едва слышно шелестели переворачиваемые страницы. Наконец хозяин кабинета поднял голову и внимательно посмотрел на Алексея. У него был проницательный тяжёлый взгляд. Наверное, такой взгляд мог быть только у человека, который хорошо знает всю подноготную других людей.
– Принято решение направить вас в Брянск. Будете проходить службу на Брянском фронте. Там сейчас сложная обстановка. Уверен, вы оправдаете наше доверие. Есть возражения или пожелания?
О лучшем Алексей и мечтать не мог. Ведь его могли направить, например, куда-нибудь в тыл, где, конечно, тоже много дел во время войны, но он-то хотел попасть в действующую армию…
– Никак нет, товарищ старший майор госбезопасности! – ответил довольный Алексей. – Разрешите идти!
Отпуская Орлова, старший майор госбезопасности на мгновение позволил себе улыбку, которая, впрочем, очень быстро исчезла: слишком уж много у него было забот.
12
Алексей Орлов знал, что Брянский фронт под командованием генерал-лейтенанта Ерёменко, давшего Сталину обещание «разбить подлеца Гудериана», был образован совсем недавно – 14 августа. Его главная задача – прикрытие направления на Москву, куда, как ожидалось, Гитлер двинет свои дивизии. Брянский фронт находился на стыке Центрального и Резервного фронтов. В его состав входили 13-я армия генерал-майора Голубева и 50-я армия генерал-майора Петрова.
Но Орлов не знал, хватит ли Брянскому фронту сил для того, чтобы остановить Гудериана. Он очень надеялся, что хватит. Во второй половине августа это было одно из самых опасных направлений, на котором фашисты могли организовать новое наступление.
