– Как мило, – только и смогла вымолвить удивлённая девушка, прижимая букетик к груди.
Она не ожидала, что Рюмин будет вот так ждать её возле дома. Во всяком случае, они об этом не договаривались.
– Что же вы без предупреждения, Миша? А если б я задержалась в штабе, вы так бы и сидели тут до самой ночи? – она укоризненно посмотрела на гостя.
– Да хоть всю ночь, Машенька, – рассмеялся Рюмин. – Вас я готов ждать всю жизнь…
Она улыбнулась. Что уж скрывать, ей очень нравится этот корреспондент фронтовой газеты.
– Я вас могу угостить чаем, – сказала она, – только у меня больше ничего нет. Мы сегодня с Ленкой голодаем.
– Не переживайте, я вас всех накормлю. Мне тут кое-что выдали, – Рюмин похлопал ладонью по вещмешку внушительного размера.
Они вошли в комнату, Феклистова включила свет, и над потолком весело и жизнерадостно загорелась электрическая лампочка. Ей сразу стало как-то спокойней. После того как началась война, ей почему-то страшно было находиться одной в темной комнате. Электрический свет или керосиновая лампа спасали её от грустных мыслей.
Маша вышла из комнаты, прихватив с собой платье, помыла на кухне у хозяйки руки, переоделась и, посвежевшая, вернулась. Рюмин, сидя на твёрдом стуле у круглого столика, всё это время терпеливо её ждал.
– Я слышала, вчера немцы сильно бомбили Брянск? – она встревоженно посмотрела на своего гостя.
– Да, это так. В ночь на 31 августа немцы очень сильно бомбили. Особенно досталось центру.
– Я рада, что с вами нечего не случилось. Я так боюсь бомбёжек.
Рюмину хотелось рассказать этой весёлой машинистке о том, что бомбы попали прямо в их редакцию. Вернее, в типографию городской газеты «Брянский рабочий», уничтожив наборы специального и очередного номеров их газеты. К счастью, никто из сотрудников (наборщиков, корректоров, печатников), работавших над выпуском фронтовой газеты, не пострадал: они своевременно ушли в укрытие. Однако он не стал рассказывать ей об этом, не желая лишний раз волновать.
– Если честно, то я тоже боюсь бомбёжек, – отозвался он. – Только никому не говорите. Шучу. Знаете, нам в газету со дня на день обещают прислать полиграфическую технику, смонтированную на автомашинах. Мы теперь не будем привязаны к Брянску. Сможем оперативно передвигаться и рассказывать о наших бойцах и командирах.
– Так теперь вы у нас будете редким гостем? – с улыбкой спросила Маша. Она улыбалась, хотя эта новость её не обрадовала, ведь она лишалась такого приятного и даже милого поклонника. «Нужно признать, – думала она, – он мне нравится. Лицо красивое, статный, хорошая выправка, умный, с хорошим чувством юмора, командир, тем более, как говорит, у него есть отдельная маленькая квартирка в Москве. Чем не достойный поклонник? Правда, он, кажется, лет на десять, а то и на двенадцать её старше. Но какое это по большому счёту имеет значение? Вон Верка-связистка живёт со своим женатым полковником, которому почти пятьдесят лет, и ничего… Любовь!»
Рюмин начал ей что-то отвечать, но тут в прихожей раздался стук в дверь, хозяйка Дарья Павловна открыла, и до них донёсся мужской голос. Рюмин подумал, что к Маше пришёл ещё один поклонник, и не ошибся: вскоре перед ними предстал капитан Вадим Милевский из штаба фронта, да не один, а со своим приятелем – капитаном Александром Анциферовым, агитатором из политотдела фронта, который прибыл на Брянский фронт, как и многие другие красноармейцы и командиры, совсем недавно.
– Здравствуйте, товарищи, – громогласно поздоровался Милевский, заслонивший своим большим и сильным телом весь дверной проём.
Хотя Вадима неприятно удивило присутствие военного корреспондента, он внешне ничем не выдал свои чувства. «Кто, собственно, таков этот газетный хлыщ? Ещё вчера о нём никто не знал, а сейчас, смотрите, стал известен всему фронту. Пишет во фронтовой газете. Надо разобраться, где он берет материал для своих статей! Наверное, доедет до госпиталя, поговорит там с ранеными, узнает про подвиги, а потом – бац! – статейка в газете. Тёмная личность», – подумал капитан.
Милевского отодвинул в сторону Анциферов. Он тоже громко и весело поздоровался. У Рюмина сложилось впечатление, что они явились к машинистке навеселе. Его подозрения оправдались, когда Милевский, пройдя без приглашения к столу, вынул из своего вещмешка две бутылки вина.
– Машенька, доставайте бокалы, если они, конечно, есть в этой пещере, – произнёс капитан, с довольным видом ставя на стол бутылки. – Я думаю, товарищ военный корреспондент не будет против?
– Не будет, вы правы, – угрюмо проговорил Рюмин, который, вообще-то рассчитывал побыть наедине с симпатичной машинисткой.
Вскоре они все вместе уже сидели за столом и с большим аппетитом поглощали съестные припасы. Милевский и его товарищ Анциферов весело балагурили, а вот Рюмину почему-то было не до веселья.
Он всё время хотел спросить у этих двух весельчаков о том, когда же они, чёрт побери, уйдут. Естественно, спрашивать об этом он не стал. Он надеялся, что Мария спровадит своих непрошенных гостей. Однако она, казалось, не замечала плохого настроения Рюмина и оживлённо поддерживала разговор с Милевским и его товарищем.
– А как вам наш контрудар?! – с восторгом обращался сразу ко всем присутствующим Милевский. – Всё-таки можем бить фашистов!
– Можем, только пока слабо, – Рюмин уставился в свою тарелку.
– Да, пока ещё недостаточно сильно бьём фашистов, – тут же согласился капитан. – Но дайте время, научимся! Кому сказать, ведь почти со всей Европой воюем! Гитлер, гад, использует потенциал Европы. С такой силищей трудно будет нам справиться, но мы это обязательно сделаем! Я в этом не сомневаюсь, товарищи.
– А кто сомневается? – возмущённо спросил Анциферов. – Никто в этом не сомневается! Фашистов мы разобьём. Причём скоро разобьём. На других фронтах тоже должны перейти в наступление. Вот тогда и посмотрим, чья армия сильнее.
Гости, собравшиеся у Маши, оживлённо заговорили. Они обсуждали сроки победы над Германией: почти все сходились на том, что это произойдёт в крайнем случае в следующем году. Только Рюмин почему-то упорствовал: он призывал вспомнить минувшую войну с Германией, длившуюся несколько лет и ознаменовавшуюся огромными человеческими потерями.
– Мы выиграем. Это бесспорно. Но потеряем много людей, а война займёт несколько лет, – говорил он. – Нужно готовиться к войне на истощение.
В конце концов разговор перешёл на другие темы, а потом Анциферов неожиданно спросил у военного корреспондента:
– Говорят, у вас есть трофейный пистолет системы «Вальтер»? Он сейчас при вас? Покажите, пожалуйста. Очень мне интересны немецкие пистолеты. Некоторые из них очень неплохие, согласитесь.
– Нет, с собой я его не ношу, хватает отечественного, – Рюмин похлопал по кобуре с «ТТ». – Впрочем, при случае зайдите ко мне в редакцию – я вам его покажу, если вы так интересуетесь.
