Сердце Пауля подпрыгнуло от радости.
– Что ты делаешь? – спросил он.
В шкафу стало тихо. Потом гора белья зашевелилась, и показался Циппель с носком на спине.
– Тут полно таких прекрасных вещей, – сообщил он. – Пальто. Одеяла. В них можно нырять. – Он плюхнулся на стопку носков. – И столько мягонького, чтобы сидеть.
Циппель подплыл к краю ящика и посмотрел вниз, на пол – туда, где лежали папины трусы.
– Послушай-ка, можно мне взять один из этих расчудесных флагов? – поинтересовался он. – Красненький, например?
– Это папины трусы, – сказал Пауль. – Они у него все по счёту. Он сразу заметит, если что-то исчезнет. Но я знаю, что можно взять вместо флага.
– Пф! – Циппель вдруг разозлился. – Твой папа! Что за злющий тип! Жуткий человек. Настоящий рослый. Да!
– Почему? – удивился Пауль.
– Как – почему? – вскричал Циппель так, словно было ясно как день почему. – Я тебе скажу! Сегодня ночью он разворотил ключом мой дом. Мне некуда было деваться, он зажал меня так, что теперь у меня всё болит. Я и секундочки глаз не сомкнул! Так не годится, стопроцентно!
– Ой, прости! Папа не нарочно, он ведь не знает, что ты живёшь в замке.
– Всё равно. Это мой замок. Где мне теперь жить?
– Мы что-нибудь придумаем. – Пауль принялся собирать трусы и носки, раскиданные по полу, и складывать их обратно в шкаф. – Обещаю. А сейчас помоги мне убраться.
– Куда убраться? – спросил Циппель.
– Убраться – это значит разложить всё по своим местам. У папы такой пунктик, знаешь: он всегда хочет, чтобы вещи лежали строго по цветам. Так что придётся всё снова уложить, как он любит.
Пока Пауль раскладывал носки по разноцветным кучкам – чёрные к чёрным, красные к красным, серые к серым, – Циппель сидел наверху и напевал небольшую уборочную песенку:
– Серое здесь, а красное там,
Пауль счастлив, тарам-пам-пам!
Потом Пауль перебрал все трусы – чёрную горку, белую горку, рядом – двое синих и двое красных трусов, а Циппель напевал:
– Чёрное в ящик, на вешалку белое,
Пауль шустрый, ловкий, умелый!
– Пошли в мою комнату, – сказал Пауль, когда наконец закончил уборку.
– Подожди-ка, – остановил его Циппель, – можно, я хотя бы этот спальный мешок заберу?
Он поднял с полу синий носок.
– Ладно, – кивнул Пауль. – Синих у папы много, он не заметит…
Циппель плыл за Паулем по коридору.
– Где ты пропадал? Я проснулся, а тебя нигде нет.
– В школе, – сказал Пауль. – Я же тебе написал.
– Ничего не знаю. Я не умею читать.
– Правда? – удивился Пауль. – Научить тебя?
Циппель восторженно закивал:
– Ой, да, давай!
Пауль сел за письменный стол, вытащил лист бумаги и написал букву «А».
– Это «А», – сказал он.
– Ничего подобного, – кротко отозвался Циппель. – Никакое это не «А», это просто дом. Стопроцентно.
– Ага, похоже на дом, – согласился Пауль, – но мы говорим «А».
Он написал ещё одну букву:
– А это «О».
– Да ну, – махнул рукой Циппель, – какое же это «О». Я скажу тебе, что это. Это круг.
– Ну да, – снова согласился Пауль, – выглядит как круг, но на самом деле это буква «О».
Циппель засмеялся:
– Ты иногда такой чудной. Ладно, будь по-твоему. Дом и круг. «А» и «О». Что там ещё? Я теперь знаю все буквы?
– Как бы не так, – улыбнулся Пауль, – букв ещё полно. Целых тридцать три.
– Тридцать три? Это же больше ста! И они все разные? Такое никому не выучить!
– Да нет же, у тебя получится, – сказал Пауль. – Смотри: вот это «С».
– О! – воскликнул Циппель. – «С» как «слон»? Точно-точно! Напиши-ка «слон».
Пауль написал: «СЛОН».
– Гм! – Циппель разочарованно разглядывал слово. – И всё?
– Всё.
– Чего-то не хватает! Хобота! Хобота нету!
– Так я же написал «слон», а не нарисовал его, – возразил Пауль.
– А что, у написанных слонов нет хоботов? И бивней нет? И ушей?
Пауль поглядел на лист бумаги.
– Понимаешь, нет здесь никакого слона. Тут просто буквы.
– А где же настоящий слон?
– В зоопарке.
– Тогда напиши-ка – «зоопарк».
Пауль написал.
Когда он закончил, Циппель рассмотрел слово со всех сторон. Потом поднял листочек, на котором писал Пауль, и поглядел на него снизу.
– Не вижу тут никаких слонов, – сказал он.
– Конечно не видишь. Я же просто написал слово «зоопарк».
– Но ты сказал, что слон – в зоопарке!
– Это настоящий слон в настоящем зоопарке. А тут только слова.
Циппель старательно зачеркнул слово «слон».
– Не грусти, ненастоящий слон, – сказал он нежно, – когда ты подрастёшь, то будет у тебя и хобот, и всё-всё-всё. – Он повернулся к Паулю. – Слушай, многовато мне на сегодня. Мы написали ужасно много букв. И скажу я тебе, они были огромные – такие огромные, как слоны! Поэтому хватит.
– Я тоже так думаю, – кивнул Пауль.
– А откуда ты всё это знаешь? – поинтересовался Циппель.
– Мне рассказал учитель.
– Твой папа?
– Да нет, другой учитель. Мой папа работает совсем в другой школе.
– Неужели в этом мире целых две школы?
– Да больше.
– Ага, ясно – тридцать три.
– Почему тридцать три?
– Ну ты же сказал, что букв ужасно много, целых тридцать три.
– Нет, школ гораздо больше. Мой папа учит взрослых работать на компьютере.
– Ничего не понимаю. Если твой папа – учитель, то почему он сегодня днём был дома?
– Дома? Нет, он утром всегда уходит на работу и приходит поздно вечером.
– Ну вот сегодня он ушёл, а потом тихонько прокрался обратно.
– Как? – вскрикнул Пауль, а потом зашептал: – Так он дома?
– Не волнуйся, – успокоил его Циппель, – его нет. Он убежал, совсем недавно. Но весь день сидел в большой комнате. Тихонько разговаривал сам с собой и таращился в серебряный ящик. В ящике было ужасно много картинок, и папа колотил по чёрным кнопкам как ненормальный.
