Пауль побежал на кухню. Сначала он не заметил ничего странного. Но потом господин Ритче открыл посудный шкаф. Там стояли белые чашки и тарелки – а рядом белая упаковка йогурта, белый овечий сыр, молоко, бумажные платки и белые свечи. На полке для чашек рядом с красными кружками лежала пара помидоров, на оранжевом блюде – апельсины, а рядом – оранжевые салфетки.
– Кто-то очень хотел у вас убраться, – заметила мама Пауля.
– Да, но кто? – спросил господин Ритче. – Я живу один. Ни у кого нет ключа от моей квартиры. Наверное, мне стоит поскорее позвонить в полицию.
– В полицию? – вскричал Пауль и осёкся.
Господин Ритче поглядел на него.
– Ну конечно. Мою квартиру взломали.
– Взломали, – согласилась мама Пауля. – Но ведь ничего не украли? Может, это какие-то дети хотели похулиганить?
– Или… или извиниться. За что-то… – добавил Пауль.
– Я помогу вам убраться, – предложила мама.
– А я пойду делать уроки, – подхватил Пауль. – До свидания, господин Ритче!
Уходя, он услышал, как домоуправ говорит маме:
– Когда поменяю вам замок, то и себе поставлю новый. Этот уже никуда не годится. И заодно посмотрю, у кого в доме ещё остались замки, которые легко взломать.
Пауль бросился бежать. Он влетел в квартиру, запыхавшись.
– Циппель, ты где? Выходи сейчас же! – заорал он.
Циппель уже поджидал его. Он парил над железной дорогой и сиял.
– Ну? Он, поди, ужасно обрадовался?
– Ты что, совсем ку-ку? – закричал Пауль.
Циппель огляделся.
– Я точно не кукую. А ты?
– Я имею в виду: ты спятил?
– А вот и нет! – Радостно улыбалось привидение. – Пятятся раки, у них это так красиво получается, ну или ещё какие-нибудь каракатицы, а я…
– Циппель, – перебил его Пауль, – ты был в квартире господина Ритче?
– Тестественно! – гордо вскричал Циппель. – И я та-а-ак здорово там убрался! Стопроцентно.
Циппель летал взад и вперёд, махал ручками и радостно пел:
– Если дома кавардак,
Поступайте только так:
Белый слева, справа красный.
Я трудился не напрасно!
Ритче день-деньской поёт:
«Циппель, солнышко моё!»
– Никакое ты не солнышко! – закричал Пауль. – Он чуть не вызвал из-за тебя полицию. Думает, к нему забрались воры. А в понедельник он поменяет свой замок. И вообще все старые замки в доме.
Циппель опустился на ковёр.
– Как? Почему? Ой нет, ой не-е-ет! Я этого совсем не хотел. – Он всхлипнул: – Ууу-у-у-у, я не хоте-е-ел. Я хотел вызвини-и-иться. За глаз. А теперь всё пошло кувырком.
Пауль вздохнул. Весь ковёр снова был усеян клоками пыли от слёз Циппеля. Да и у него самого слёзы чуть не брызнули из глаз, когда он сказал:
– Знаешь, завтра мы едем в настоящий замок.
– Что такое настоящий замок? – Циппель засопел и смахнул со щёк пыль.
– Ну такой, для королей и рыцарей.
– О… ага, понятно, – сказал Циппель. – А ты – ты тоже поедешь?
– Ну конечно. – Пауль криво улыбнулся. – И отвезу тебя туда.
– Отвезёшь меня туда? То есть… То есть ты вернёшься сюда один?
– Мы просто посмотрим. Если замок тебе понравится, ты сможешь остаться там жить.
Привидение снова зарыдало.
– У-у-у-у-у-у, ты бросаешь меня! Я плохо-о-ое, плохо-ое привидение!
Пауль не знал, плакать ему или смеяться. «Милый мой Циппель», – думал он. Он так его полюбил. Наверное, никого и никогда в жизни он так не любил, как это крошечное белое привидение.
– Ах, Циппель, – вздохнул Пауль, – ты расчудесный. Но привидение должно жить в замке. В настоящем замке, а не в дверном замке. В огромном старом замке с башнями и винтовыми лестницами, сундуками, набитыми сокровищами, и рыцарскими доспехами в коридорах. Там живут все привидения и бродят ночами по пустым комнатам.
– Бродят? – переспросил Циппель и снова смахнул пару клоков пыли. – Почему бродят? Из них там делают вино?
– Нет, бродят, то есть ходят, – пояснил Пауль. – Они летают ночами по замку и издают жуткие звуки.
– А ты-то откуда знаешь?
– Так написано в книгах о привидениях.
Пауль подошёл к книжному шкафу и вытащил три книги. На обложках маленькие привидения парили на фоне старинных замков.
– Гляди, все они живут в таких вот рыцарских замках.
– Ага. – Циппель недоверчиво смотрел на книжки. – И кто всё это написал?
– Ну, разные писатели.
– Это кто такие? Тоже привидения?
– Нет, писатели – это люди. Взрослые, которые пишут книги.
– Рослые! – закричал Циппель возмущённо. – Что знают эти ваши рослые про привидений? Рослые большие и глупые, они засовывают ключи в замочные скважины и меняют старые чудесные замки в дверях на уродские новые, они день-деньской ругаются и придумывают дурацкие порядки: то раскладывай всё по цветам, то не раскладывай. И они всё время, всё время чем-то недовольны. Стопроцентно!
– А знаешь, что самое прекрасное в замке? – сказал Пауль. – В настоящем замке. Вечером и ночью там нет никаких взрослых!
– Правда? – восхитился Циппель. – Ни одного?
– Ни одного. Ты можешь шуметь ночью сколько угодно. И там столько пыли и грязи и старых дверей со старыми-старыми замками!
– Ого! – обрадовался Циппель. – Где же, где этот замок без рослых?
– Увидишь. Завтра мы туда поедем.
– А что пишут эти твои писатели о привидениях?
– Ну, что они летают по коридорам и гремят цепями. А ещё ухают, живут в старых рыцарских доспехах и в сундуках с сокровищами.
– Вот видишь! – фыркнул Циппель. – Ничего-то они не знают. Я настоящее привидение, из настоящего замка. А эти, из твоих книжек, – просто нарисованные. Но так и быть, я погляжу на всё это безобразие. Иногда ты такой же странный, как рослые…
Глава 14
По дороге на экскурсию они остановились у почтовых ящиков. На одном висел большой лист, исписанный крупными каракулями:
Дорагой гаспадин Рицше!
Мине очин жал, очин, очин.
Ви самый лутший дамоуправ, што я видил.
