Она такая юная, страстная, живая и энергичная. Ей незачем прозябать в четырех стенах в бесконечном ожидании меня. Энжи хочет жить полной жизнью, я знаю. Поэтому ее так тянет к Миле и ее брату. Они олицетворяют собой все то, в чем она отказала себе. Легкость, молодость и свобода. Открытые горизонты, будущее, о котором можно мечтать и которое не нужно планировать. Это беззаботное завтра…. У меня его не было. Я никогда не чувствовал себя юным и беззаботным, и хотел лишить того же Анжелику.
Как трудно…. Трудно смотреть, как постепенно близкий и родной человек удаляется от тебя. Сколько можно? Я попытаюсь задержать, остановить время. Но теперь мои желания мало, что значат. Каждый раз боль иная. Мама была права: «У каждой потери своя цена. Однажды источник сил иссякнет, и ты поймешь, что никогда не сможешь оплатить и половину цены, тогда останется только смириться и терпеть или спрятаться и притвориться». Как ни странно, но сейчас я понимаю свою мать лучше, чем двенадцать лет назад. Она выбрала второй путь, и не могу сказать, что осуждаю ее. Буду ли я сильнее, если хоть на йоту приближусь к трагедии, которую довелось пережить моей матери?
Я опоздал почти на час, но выгадал время, чтобы прийти в себя, угомонить расшатавшуюся нервную систему. Фрея, черт бы ее побрал, куда-то запропастилась, вместо того, чтобы встречать с кружкой кофе и отчетом. Взглянув на часы, раздраженно выругавшись, я сел за стол, и открыл свой план действий на сегодняшний день. Привычно водя пальцем по экрану планшетного компьютера, я вспомнил об отце. Эдвард пользовался блокнотом и ручкой. По старинке. Он не любил современные гаджеты и новинки техники. Ничего нового. Однажды я стану таким же….
Итак, собрание в девять с юридическим отделом перенесено на два часа дня, маркетинг и продажники – в одиннадцать, инженеры – в полдень, в час совещание с Майклом Ирвингом. Фрея вставила встречу с Майклом сегодня утром, не указав тему. Что еще за таинственность? Признаться, я надеялся, что Ирвинг сообщит об окончании своей командировки в моем подразделении корпорации и свалит восвояси. Меня бесила его надменность и заносчивость, и он отвечал мне взаимностью. Отец любил окружать себя скользкими типами, и не слушал моих советов относительно выбора персонала. Какой смысл присылать мне своего заместителя, если сам отправляешься в отпуск? Разве Ирвинг не нужнее в головном офисе в отсутствии босса, чем здесь? И какого черта мне приходиться таскаться из одного района города в другой, если на Эдварда работает целая куча заместителей? Если я обязан их проверять ежедневно, зачем содержать не внушающий доверия штат? Отец любил загадывать загадки. Только вот пахать не ему приходиться.
Снова взглянув в свое расписание, я выдохнул с облегчением. Есть пара часов, чтобы заняться накопившейся текучкой. И помощь Фреи мне бы не помешала. Как и кофе.
Она явилась буквально через пару минут, словно почувствовав, что я готов набрать ее сотовый. Сотрудницы компании знали, что если я звоню на личный номер, то жди беды. По делу я пользуюсь исключительно корпоративными номерами.
– Явилась. Кофе принеси, – окинув ее неодобрительным взглядом, бросил я, едва она вошла.
– И тебе доброе утро, Макс, – приветливо улыбнулась Фрея, – Ты опоздал.
– Начальство не опаздывает, – смерив ее ледяным взглядом, напомнил секретарше прописную истину. Интересно, для кого она так одевается? Невооруженным взглядом видно, что под белой блузкой нет бюстгальтера, а юбка так обтягивает задницу, что видны швы от чулок. Фрея Филипс вызывала в мужчинах и во мне, в частности, массу эмоций. И ей не польстили бы мои мысли. Этакая смесь отвращения и похоти. Нечто низкое, но ничего другого она не была достойна. Мне жаль ее избранника. Если таковой когда-нибудь появится.
– Да, знаю-знаю. Задерживается. Тебе двойной? – Фрея снова открыла дверь, собираясь идти за кофе. Она выглядела очень довольной собой и пребывала в замечательном настроении. Хоть кто-то умеет получать удовольствие от этой гребаной жизни.
– Да, и покрепче, – кивнул я, значительно подобрев, – И пару булочек, если не затруднит.
– Да, сэр, – Фрея отсалютовала мне и вышла.
Кофе она варила лучше, чем предыдущая личная помощница. И надо отдать ей должное, куда лучше справлялась с обязанностями, а главное – меня не боялась и не перегибала палку. Золотая середина.
Просмотрев все интересующие меня отчеты, я отправился на первое собрание, которое плавно перешло во второе. Я был необычайно доброжелателен, вежлив, почти любезен. Честно говоря, сегодня я работал без души. По инерции. От моего внимания не ушло ни одного недочета или ошибки коллег, но я не стал устраивать преставления и просто выписал штрафы, вдвое больше, чем обычно…. Я думаю, что никто не расстроился. Многие подчиненные бояться меня, другие считают бесчувственным монстром, третьи – уважают, четвертые мечтают заполучить меня в свою постель. Сила, власть и богатство – возбуждают. А ледяное неодобрение, подкрепленное подробными пояснениями, высказанное сдержанными словами, после которых чувствуешь себя последней букашкой под плинтусом, вызывает панический ужас и страх. Я никогда не кричу, не поднимаю голос. Мое оружие – холодная констатация фактов, тонко граничащая с унижением личности. Я вижу людей насквозь, нахожу их слабости и бью… прямо в цель. Но им приходиться меня терпеть и уважать. Наверно, я тиран. Но мне нравится руководить сложным процессом работы, дергать за ниточки, как кукловод, придумывать новшества, расширять сферу деятельности. Я знаю все нюансы и мелочи. Я – душа корпорации. Всевидящее око, можно сказать.
Вспомнив о назначенной Ирвингом встрече, бросаю взгляд на часы, и, не извинившись, покидаю совещание с инженерным отделом на пятнадцать минут раньше. К моим уходам по-английски все уже успели привыкнуть. Я надеялся, что Майкл не будет красноречив, потому что времени у меня в обрез. Еще неплохо бы успеть пообедать.
Подхода к офису Ирвинга, я совершенно не обратил внимания, что стены матовые. Я часто выключаю прозрачность, когда хочу побыть в одиночестве, подальше от любопытных глаз, но, конечно, простым смертным подобные преимущества не полагаются. Даже, если стены офиса включены на матовый режим, я прекрасно вижу, что происходит за ними. Всевидящее око, говорил же.
Открываю дверь привычным широким жестом, не привыкнув стучаться в собственном офисном здании. А зря….
– Упс, простите, – усмехнулся я, приподняв правую бровь.
Забавно, однако.
Сцена как из черной комедии с эротическим уклоном. Когда я шел на встречу с Майклом Ирвингом, то предположить не мог, что почти лицом к …. В общем, увидеть его тощую задницу крупным кадром я точно не рассчитывал.
– Мне стоило прийти вовремя. Не думал, что ты так занят, – с насмешкой произношу я, без тени смущения, закрывая за собой дверь. Я не видел, кого Майкл распластал под собой на столе. Но они явно не закончили приватный разговор. Какая жалость! Эх, Майкл. Какая оплошность. Нужно запирать дверь, если запланировал небольшой отдых.
Ирвинг поспешно начал натягивать штаны, не забыв нецензурно ругнуться. Женщина все еще была скрыта от моего любопытного взгляда.
