Эдвард воспользовался чеком, чтобы воплотить в жизнь большинство идей, которые к нему пришли в ту ночь в подвале. Он оплатил обучение Шай и Махиры; средства пришли на счет Махиры от имени благотворительной организации, занимающейся помощью представительницам этнических меньшинств, и поэтому она не знала, кто на самом деле перечислил их. Оказалось, что Лейси благодаря работе в больнице овладела полезными административными навыками и могла придумывать различные прикрытия для распределения средств. Она поддерживала связь с Ботаническим клубом директора Арунди, передавая им деньги с оговоркой, что директор никогда не узнает, откуда они берутся. Клуб спроектировал и построил отдельно стоящую оранжерею, где любители могли проводить свои собрания и демонстрировать личные коллекции, включая выдающееся собрание папоротников Восточного побережья. Лейси также основала небольшую благотворительную организацию, которая оказывала помощь выжившим в катастрофах, чтобы делать подарки другим людям – их выбрал Эдвард – среди них был и Гэри и Фонд охраны китов, где тот работал, Лолли Стиллман, монахиня и трое детей, чьи фотографии Шай никогда не забудет.
Кондиционер в машине был весьма своенравный, поэтому они старались не пользоваться им, хотя температура снаружи зачастую достигала тридцати двух градусов. Они предпочитали ехать по шоссе на полной скорости. Когда наступала очередь Шай садиться за руль и выбирать музыку, она откидывала волосы (снова каштановые) и включала хип-хоп. Она периодически битбоксила, что вызывало у Эдварда приступ смеха. Когда он садился за руль, выбор был более широкий. Он выбирал в соответствии со своим настроением: иногда подкаст, иногда Баха, иногда ехал вообще без музыки.
Две недели назад они окончили школу, церемония прошла под белым навесом на вершине холма. Директор Арунди вручил дипломы, миссис Кокс и доктор Майк тоже присутствовали, как и Лейси, Джон и Беса. Эдвард перестал быть пациентом доктора Майка шесть месяцев назад, и он был удивлен тем, как счастлив видеть терапевта. Подарком миссис Кокс на выпускной стал экземпляр только что изданной книги стихов ее сына – Эдвард и Шай широко улыбнулись, когда сняли оберточную бумагу и увидели издание.
– Харрисон очень талантлив, – сказала миссис Кокс, поднимая книгу так, чтобы все могли видеть обложку. – Он получил премию Уолта Уитмена, довольно престижную.
Потом, когда директор Арунди покончил со своими официальными обязанностями, они отправились на роскошный ужин. Взрослые пили вино, кроме миссис Кокс, которая пила мартини. Доктор Майк и директор Арунди долго беседовали о бейсбольной команде «Нью-Йорк Метс», и миссис Кокс, неверно их расслышав, решила, что те разговаривают об искусстве, и поэтому долго разглагольствовала о том, что видела в этом году в Метрополитене. Даже Эдварду и Шай разрешили выпить по бокалу вина в честь праздника.
Во время десерта Эдвард удивил себя и всех присутствующих тем, что вскочил со стула, держа в руке бокал. Все повернулись к нему, и от каждого знакомого лица внутри него что-то зашевелилось, он больше не боялся чувствовать.
– Я хотел поблагодарить вас, – сказал он. – Каждого из вас. Огромное спасибо.
Последовала пауза, и Шай подняла бокал, а затем и все остальные тоже, и, кажется, все они немного плакали.
– Мы сделали это, – сказал Джон, посмотрев на Лейси, глаза которой блестели от слез.
– Думаю, что да, мы справились, – с улыбкой ответила она и, наклонившись, поцеловала мужа.
Эдвард опустился в кресло, и все за столом зааплодировали.
Когда Шай и Эдвард доехали до Колорадо, они зарегистрировались в ближайшем отеле. Администратор отеля бросил на них взгляд, мол, не слишком ли вы молоды? У них были удостоверения личности, но администратор пожал плечами и не стал их проверять. Эдвард и Шай вот уже несколько недель спорили со взрослыми из-за этой поездки.
– Подождите год или два, – говорила Беса. – Почему именно сейчас? Sólo tienes dieciocho
[11].
– Думаешь, восемнадцать – это много, но ты неправ. Тебе нужно больше опыта вождения, такая поездка слишком амбициозна и рискованна, – говорила Лейси.
– Мне нужно успеть до колледжа, – отвечал Эдвард. – И мне нужно побыть с Шай наедине.
Он не мог придумать более удачного оправдания. Эдвард просто знал, что и когда должен сделать. Осенью они с Шай пойдут в колледж. Как и предсказывала подруга, Эдвард поступил в каждый колледж, куда подал документы, но он подавал в те же колледжи, что и Шай, а поэтому попросту выбрал тот, в который поступила она.
Беса согласилась на поездку только после того, как Шай пообещала отвечать на каждый телефонный звонок и сообщение от матери. Беса также установила приложение для отслеживания их местоположения.
– На случай, если вы заблудитесь, – сказала она. – Чтобы я могла найти вас.
Они плавали в крытом бассейне, жили в смежных комнатах, играли в кункен на огромной кровати Эдварда и ели в закусочной, расположенной рядом с отелем. На следующее утро, еще до того, как солнце полностью скрылось за горизонтом, они сели в «акуру» и добрались до места за двенадцать минут. Там Эдвард почувствовал, что ему становится тошно. Эта поездка – выбор, которого на самом деле не было. Хороша ли идея вернуться в место, откуда он однажды чудесным образом сбежал? Что, если во второй раз место его не отпустит? Ему снились кошмары, в которых земля внимательно смотрела на него, качала своей лохматой головой и проглатывала целиком.
Рядом с участком была небольшая грязная парковка. Небо окрасилось в розовые и желтые тона; солнце все еще пробивалось наверх. Никого не было. Они запланировали свой визит на вторник, потому что Шай обнаружила, что по вторникам на сайт заходит меньше всего людей.
– Мы не хотим, чтобы кто-нибудь узнал тебя, – сказала она.
Они оба прочитали в интернете статью о мемориале и о том, как он сделал молодого скульптора знаменитым, и в статье упоминалось, что к любому мужчине в возрасте от четырнадцати до тридцати лет, который посещал это место, подходили и спрашивали, не Эдвард Адлер ли он.
Низкий деревянный забор отделял стоянку от поля. Эдвард вышел из машины и сделал несколько глубоких вдохов. Воздух был чистым. В центре поля стояла скульптура. Стая из 191 серебряного воробья, которые собирались в форму самолета, взлетающего в воздух.
– Это прекрасно, – прошептала Шай.
Они вместе шли по полю. Высокая трава хлестала их по голеням; они были одеты в шорты и толстовки. Когда Эдвард достиг хвоста самолета-птицы, он остановился и посмотрел вверх. Серебряные птицы тянулись прочь от него. Можно было дотронуться до нижних. Скульптура на самом деле оказалась меньше, чем выглядела на фотографиях, и по размеру напоминала самолетик, а не большой пассажирский лайнер.
Эдвард обернулся. Кроме мемориала, вокруг не было никаких признаков разрушения. Сплошь зеленая трава. Он увидел дорогу, по которой они приехали сюда, машину и широкое пастельное небо. Неба было настолько много, что он почувствовал себя таким маленьким, будто вовсе не имел значения.
