– Не понял.
Странно, мне кажется, что я обрисовала ситуацию во всех подробностях.
– А зачем тебе нужно было в Германию?
– К моей подруге Женьке.
– Не понял. Ты хотела эмигрировать к подруге?
– Ну да. К Женьке. Что-то она уже давно не звонила, чуть ли не со вчерашнего дня. Скоро она позвонит, и я вас познакомлю.
На этих моих словах Женька и позвонила.
– Дай-ка мне его, – велела она. – Поговорю с ним как мать.
Андрей держал трубку у уха и молчал. Не произнёс ни одного слова, зато издал много разнообразных звуков, рычал и кхекал, так что я не знаю, почему Женька сказала: «Разговорчивый он у тебя… А так очень хороший человек».
Я тоже спросила Андрея, почему он развёлся. Он пожал плечами – по совсем не интересной причине, не то, что у меня. Просто два года назад он вынул из почтового ящика открытку от какой-то неизвестной ему турфирмы, и вот что там было написано:
«Дорогие Тамара Алексеевна и Константин Владимирович!
Поздравляем вас с Новым годом! Спасибо вам за то, что вы уже несколько раз воспользовались нашими услугами для ваших прекрасных путешествий! Мы всегда счастливы организовать для вас прекрасный отдых…» и так далее.
Тамарой Алексеевной звали его жену, а с Константином Владимировичем Андрей не был знаком.
– Вот мы и… э-э… развелись. Хм.
– А где сейчас твоя жена?
– В Минске.
Минск далеко…
– С Константином Владимировичем?
– Да.
Константин Владимирович тоже далеко… Обидно, что я не могу на него посмотреть – не представляю, как можно быть ещё лучше, чем Андрей, но некоторым женщинам всегда везёт больше, чем всем остальным.
Всё-таки одна знакомая мне известная писательница детективов очень хорошо знает жизнь – ходят, ходят по улицам и рыболовным магазинам настоящие мужчины для Золушки-меня – неженатые, никогда не знавшие любви олигархи!!! (Андрей, конечно, не олигарх, и я не знаю, успел ли он узнать со мной настоящую любовь, но все же, все же, все же…)
Мне ели дома гороховый суп из пакетика. (Суп сварила Мура с целью подлизаться насчёт реферата по биологии, обычно мы суп не едим.)
25 апреля, среда
…Сегодня ко мне в гости кое-кто придёт, потому что эти кое-кто совершенно истосковались по Андрею и хотят с ним наконец познакомиться. Эти кое-кто – Алёна и Ольга, и, может быть, заглянет Ирка-хомяк.
Из университета позвонила Алёне и спросила, чем она собирается сегодня кормить Никиту на ужин.
– Фаршированные перцы, он их обожает! – довольно-таки хвастливо сказала Алёна, и мне очень не понравилась пренебрежительная нотка в её голосе – мол, что с тобой говорить! – А тебе я вот что советую – купи замороженные котлеты по-киевски и попытайся их облагородить.
Что означает «облагородить замороженные котлеты»?
– Засунь в котлету кусочек масла, укрась петрушкой и соври, что сделала их сама.
«Ах так! – решила я. – Вот и сделаю, сделаю фаршированные перцы!»
По дороге домой купила на рынке перцы. Дома вспомнила, что ещё нужен фарш, но смелым всегда везёт, и я отыскала в дальнем углу морозилки пакет слипшегося фарша – наверное, Ирина Андреевна хотела сделать котлеты и забыла.
Пусть Алёна не задаётся, думала я, запихивая фарш с рисом в толстенькие перцы. Для человека с интеллектом нет ничего трудного в том, чтобы положить в перцы сначала фарш, потом рис. Вопрос только в том, чтобы тушить перцы на медленном огне, тогда как хочется сделать большой огонь и разделаться с ними поскорее.
Получилось потрясающее блюдо, не хуже Алёниного, – зелёные и красные перцы плавают в собственном жёлтом соку, красиво.
Пока перцы тушились, я думала, почему мне так хочется накормить Андрея, в которого я не влюблена. (Он очень приятный человек, высокий и красивый, к тому же помогает Муре по физике, к тому же МНЕ БЫЛО с ним очень хорошо.) И почему мне никогда не хотелось накормить фаршированными перцами Романа, в которого я, наоборот, была влюблена (ужасная драма моей жизни)? Тем более Роман работает на телевидении, а у Андрея такая неинтересная работа – что-то связанное с электричеством.
Мурка очень красиво накрыла на стол и даже сходила к Ирке за чайными ложками. Наши ложечки почему-то катастрофически исчезают из дома. Мама считает, что мы их выбрасываем на помойку вместе с упаковками йогуртов, а я, со своей стороны, давно уже собираюсь ввести проверку гостей на выходе: наверняка по рассеянности кладут их в карманы и уносят с собой.
Мура выставила на стол все наши хрустальные вазочки и, задумчиво покружив вокруг, водрузила на середину азалию в маленьком горшочке.
– Что это ты так стараешься, как будто сегодня Новый год или День пограничника? – поинтересовалась я.
– Пусть думает, что мы всегда так ужинаем.
Андрей пришел с большими пакетом (в пакете камамбер трёх сортов, колбаса, конфеты, сок, баночка грибов и коньяк) и со своим чемоданчиком с инструментами. Он обожает этот чемоданчик и всюду с ним ходит.
Вот и сейчас – зачем-то разложил инструменты и любуется… Я позвала его к столу (лучше, если бы мы начали ужинать до прихода Алёны с Ольгой, тогда бы визит девочек прошёл незамеченным).
Перцы уже совсем остыли, а Андрей со своим чемоданчиком вовсю разошёлся – прибил плинтус и теперь вешал полку в ванной. Учинил страшный беспорядок, раскидал все наши шампуни и кремы, нашумел дрелью и насорил стружками.
– Подай молоток! – кричал он очень важным голосом. – Принеси рулетку! Подержи полку!
Типичный дядюшка Поджер, наслаждается суетой вокруг своей персоны с молотком! И это уже не в первый раз: набезобразничает по хозяйству и удовлетворённо, с усталым видом хорошо поработавшего человека, пьёт чай и требует, чтобы мы признали, как все это важно. Важно? Потом убирай за ним.
…Людям необходимо время, чтобы привыкнуть друг к другу, и я думаю, что эта его страсть к ведению моего домашнего хозяйства со временем обязательно перестанет меня раздражать и покажется просто милой причудой.
Как только мы наконец сели за стол, раздался звонок. Я выбежала из кухни, захватив с собой тарелку с колбасой.
– Зачем ты уносишь колбасу от нас с Мурой? – удивился Андрей.
– Привычка у меня такая… Ворует… – удручённо призналась я.
– Кто, Мура?!
– Лев Евгеньич у нас ворует! – крикнула я, уносясь с колбасой в прихожую.
Ну что здесь такого – ворует собака, так ему тоже жить надо! У нас с ним такая игра – он ворует, мы кричим, он огорчается и опять ворует. Савва Игнатьич ему помогает – заберётся на стол и скидывает пищу, потом делят. Зато Гантенбайн ведёт себя прилично… Приёмыши всегда хотят доказать, что они достойней родных детей, вот он и старается. Дурак, не знает – раз мы уже приняли его в семью, так он может спокойно воровать.
