Электричества в помещении, как и предупреждал Собакин, не было. Постучав по карманам, Григориус обнаружил спичечный коробок. Зажигая спички одну за другой, он долго блуждал по полуразрушенным пустынным помещениям здания, не находя в них даже малейших признаков пребывания человека. Наконец дорога вывела его к массивной двери, за которой статно расположился огромный колонный зал. К двери была прикреплена бумажная вывеска. Под падающим через окно слабым вечерним светом рассмотреть, что написано на ней, было практически невозможно. Следователь чиркнул спичкой, поднёс её поближе к листку и тут же обомлел. На нём был нарисован хорошо известный ему символ в виде единения форм небесной и земной бесконечностей. Это означало, что встреча Собакина, Кеплера, Ника и его коллег по научной группе, которая обросла загадочным ореолом таинственности, проходила именно в этом месте. Невыясненным оставался лишь один вопрос – что это были за мероприятия.
Следователь зашёл в зал. В нём стоял старинный массивный круглый стол, который был окружён семью не менее пафосными и архаичными креслами, с высокими спинками, выходящими далеко за уровень головы сидящего. Такие стулья любили делать в древности, подчёркивая величие сидящего на них человека. С противоположной стороны зала виднелась ещё одна дверь. Она вела в длинный узкий коридор, по краям которого не было ни помещений, ни других дверей. Григориус проследовал в него и огляделся. Всё сильнее и сильнее его одолевала мысль, что где-то он уже видел это тесное пространство, аккуратно вымощенное потрескавшимся от времени кирпичом.
Неожиданно он вспомнил своё сновидение, в котором блуждал в космическом пространстве человеческих мыслей. Именно этот коридор предстал перед взором покойного профессора Кеплера.
«Получается, что великий физик не ошибся в своих расчётах и вечное хранилище человеческих душ всё же существует, а я каким-то загадочным образом побывал в нём во сне», – подумал Григориус. Неожиданно он почувствовал резкую боль от огня спички, который вплотную подошёл к его пальцам.
Оставалась последняя спичка. Не желая расходовать её впустую, следователь долго стоял в кромешной тьме, пытаясь вспомнить хоть какую-то деталь, которая подсказала бы ему путь к помещению, где находился шлем.
«Крестик на кирпиче», – внезапно озарило Григориуса. Он зажёг огонь и стремительно пробежал вдоль одной, а затем и другой стены, в конце которой на одном из кирпичей увидел тот самый знак из своего сна. Мужчина отодвинул помеченный кирпич. Под ним находилась ручка, дёрнув за которую открылась замаскированная в стене дверь. Она вела в потайную комнату, освещённую ультрафиолетовым светом. Казалось, что долгое нахождение при таком освещении может свести с ума. Вероятно, сделано это было не случайно, а для того чтобы усилить воздействие на подсознание человека.
В углу виднелся стол с компьютером. Рядом с ним стояло старое, обитое потрескавшейся кожей кресло, на котором лежал вожделенный объект, ради которого он и пришёл в это жуткое здание, отчаянно перемахнув через высокий и колючий забор собственного страха и презрения. Следователь взял шлем и осмотрел его. На внутренней стороне с обеих сторон торчали электроды, что свидетельствовало о том, что это именно тот предмет, который он искал.
Взяв шлем, Григориус вышел из помещения и ещё долго блуждал по тёмным коридорам, пока практически наощупь не отыскал спасительный выход из этого пристанища грешных душ.
Выбравшись наружу, он ощутил яркий свет, которые бил ему прямо в лицо откуда-то со стороны калитки.
– Григориус, это ты? – прокричал человек, от которого исходил освещающий его луч.
Этот до боли знакомый голос следователь узнал бы из миллионов других. Он принадлежал Валерьяну.
– Коллега, как я рад тебя видеть. Меня там чуть не съели черти, – тонко пошутил следователь.
– Не беспокойся, друг, тебя бы не съели, подавились бы, – отвесил в ответ не менее изощрённую шутку грубый голос бывалого борца.
– Ты нашёл учёного?
– Нашёл.
– Тогда срочно к нему, а то уже почти конец рабочего дня, боюсь, потом не застанем.
Правоохранители встретили учёного прямо около выхода из здания наукограда, где он трудился.
– Уважаемый, можно вас на минуту? – обратился к нему следователь, представившись и показав своё удостоверение.
– Я ничего незаконного не делал. Что вам надо? – спросил испуганный учёный.
Судя по широко раскрытым, стеклянным, не моргающим от остолбенения глазам и дрожащему голосу, мужчина либо узрел в подошедших в нему людях инопланетян, либо ранее не имел опыта общения с представителями правоохранительных органов, разве что видел их по телевизору. На выделявшегося из толпы своей телесной комплекцией Валерьяна учёный поглядывал с особой настороженностью и опаской.
– Где вы были сегодня утром? – начал следователь.
– На своём рабочем месте, где же ещё.
– А в пристройку рядом со зданием научных исследований искусственного интеллекта и нейрофизиологической инженерии сегодня ходили?
– Сегодня нет.
– И с Собакиным тоже сегодня не общались?
– Тоже нет. Что за вопросы странные.
– Вопросы как вопросы. А вот судя по ответам – вам угрожает смертельная опасность. Как только вы заснёте, вы покончите с собой, как это сделал Ник, его друзья и профессор Кеплер. В ваш мозг внедрена соответствующая психологическая установка. Мы здесь, чтобы спасти вас. Но, если вы не поможете нам, мы не сможем помочь вам, – произнёс следователь и бросил на мужчину оценивающий взгляд.
Коктейль, состоящий из грозного и внушительного вида Валерьяна, смешанного с непринуждённым убеждающим воздействием следователя, приправленный острым концентрированным сиропом страха за свою жизнь, ударил по мозгам учёного.
– Я расскажу вам всё, что знаю, – начал он, не дожидаясь начала томительных расспросов и театрализованных игрищ вроде «злого» и «доброго» полицейского, которые он видел по телевизору. – Я давно догадался, что придёт моя очередь отправиться к тем покойным учёным, которых вы упоминали. Все мы входили в тайное научное сообщество, которое называлось «Волькериада». Эту организацию учредил Собакин после того, как узнал, что Ник разработал программу искусственного интеллекта, способную создать новое государство. Увлекающийся криптографией и кодированием тайных смыслов, Даниил взял себе некое астральное имя Волькерий, от которого и произошло название нашего братства. Вот так выглядит символ «Волькериады».
Учёный вынул из кармана небольшой листок, на котором был нарисован знакомый до боли знак в виде земного и вселенского обозначения бесконечности, и протянул его следователю. Снизу символа, как и на других таких же бумажках, которые Григориус нашёл у погибших членов «Волькериады», были написаны дата и время.
– Заседания нашего сообщества проходили по ночам, чтобы никто не видел. Собирались мы в колонном зале той самой старой пристройки, про которую вы спросили в начале разговора. Собакин, или Волькерий, как мы теперь его называли, заранее предупреждал нас о дате встречи. Он либо давал нам такие вот листки с надписями, либо вывешивал на условленное место знак «Волькериады» с датой и временем очередного собрания.
