Он не смог удержаться от слабой улыбки.
– Напомни-ка, у тебя что, психологическое образование?
– Я талантливая любительница, – ее улыбка слегка поблекла. – Но очень жаль, что вы отдалились друг от друга. Кажется, вы были счастливы вместе, когда ты был ребенком.
– Да. Но с ним всегда было сложно. Он слишком сторонился людей.
Кармен посмотрела на него.
– Хочешь сказать, совсем как ты?
– Нет. Еще сильнее. Никого к себе не подпускал. Даже тех, кого хорошо знал. И он не очень любил откровенничать, поэтому сложно было понять, о чем он думает.
– Правда?
– Да. В конце концов он стал таким отстраненным…
– Ага.
– …что уже ни с кем не мог сойтись.
– Боже, Аарон, ты серьезно себя сейчас не слышишь?
Он не мог не улыбнуться.
– Слушай, я знаю, как это звучит, но все не так. Если бы мы действительно были одинаковыми, мы бы лучше находили общий язык. Особенно после того, как переехали в город. Мы были нужны друг другу. Первые годы здесь нам пришлось нелегко. Я скучал по ферме, по старой жизни, но он как будто никогда этого не понимал.
Кармен склонила голову набок.
– А может быть, он понимал, как тебе тяжело, потому что ему самому было трудно, поэтому и звал тебя по выходным в походы.
Фальк перестал помешивать и уставился на нее.
– Не смотри на меня так, – сказала она. – Тебе виднее. Я никогда с ним не встречалась. Я просто говорю, что мне кажется: большинство родителей искренне стараются сделать так, как будет лучше их детям, – она пожала плечами. – Посмотри на Бейли и их тупоголового сынка. Он же не может сделать ничего плохого, даже когда это записано на камеру. И, похоже, даже психопат Мартин Ковак последние свои годы страдал, когда его сын пропал без вести.
Фальк снова принялся помешивать и попытался придумать, что ответить. За последние несколько дней хрупкий образ отца в его голове стал медленно трансформироваться в нечто иное.
– Наверное, – наконец ответил он. – И мне правда хотелось, чтобы мы смогли наладить наши отношения. Конечно, мне этого хотелось. И я знаю, что должен был прилагать больше усилий. Я просто всегда чувствовал, что папа не хочет идти мне навстречу.
– Опять же, тебе виднее. Но это ты положил последнюю фотографию умирающего отца между дешевыми романчиками. Это не похоже на то, что ты прилагал усилия. – Она встала и сунула фотографии обратно на то же место. – Не хмурься, обещаю, что больше не буду лезть не в свое дело.
– Да. Ладно. Ужин готов.
– Хорошо. Это, по крайней мере, меня ненадолго заткнет, – она улыбалась до тех пор, пока он не улыбнулся в ответ.
Наполнив две тарелки пастой с густым соусом, Фальк отнес их на маленький стол в углу.
– Это как раз то, что мне было нужно, – сказала Кармен с набитым ртом. – Спасибо, – она опустошила половину тарелки, потом откинулась на спинку стула и вытерла рот салфеткой. – Итак, хочешь поговорить об Элис Рассел?
– Не особо, – ответил он. – А ты?
Кармен покачала головой.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – она глотнула еще вина. – Например, когда твоя девушка съехала?
Фальк удивленно посмотрел на нее, не донеся вилку до рта.
– Откуда ты знаешь?
Кармен хохотнула.
– Откуда я знаю? Аарон, у меня есть глаза, – она показала на пустое пространство рядом с диваном, где раньше было кресло. – Либо это самый минималистичный интерьер, который я когда-либо видела, либо ты не заменил ее мебель.
Он пожал плечами.
– Почти четыре года назад.
– Четыре года! – Кармен отставила бокал. – Я думала, ты скажешь, четыре месяца. Видит бог, я и сама не лучшая домохозяйка, но серьезно. Четыре года. Чего ты ждешь? Тебя подвезти в «Икею»?
Он не удержался от смеха.
– Нет. Просто у меня руки не дошли купить новые вещи. Я могу сидеть только на одном диване за раз.
– Да, знаю. Но предполагается, что ты приглашаешь домой людей и они сидят на другой мебели. То есть это так странно. У тебя нет кресла, но есть… – она указала на блестящую деревянную штуковину, собирающую пыль в углу, – это. Что это вообще такое?
– Стеллаж для журналов.
– На нем нет журналов.
– Да. Я не читаю журналы.
– То есть она забрала кресло, но оставила стеллаж для журналов.
– Типа того.
– Поверить не могу, – Кармен насмешливо покачала головой. – Ну, если тебе нужен был знак, что тебе лучше без нее, то вот он у тебя в углу, без журналов. Как ее звали?
– Рэйчел.
– И что случилось?
Фальк уткнулся в тарелку. Он нечасто позволял себе об этом задумываться. Если он и думал о ней, то в основном вспоминал ее улыбку. Какой она была, когда все еще только начиналось. Он подлил им вина.
– То же, что и обычно. Мы просто отдалились друг от друга. Она съехала. Это была моя вина.
– Да, в это поверить нетрудно. Твое здоровье, – она подняла бокал.
– Что, прости? – он почти засмеялся. – Мне кажется, ты не это должна говорить.
Кармен посмотрела на него.
– Извини. Но ты взрослый, ты сможешь это переварить. Я хочу сказать, ты хороший парень, Аарон. Ты умеешь слушать, ты беспокоишься о людях, пытаешься поступать правильно. Если ты довел ее до того, что она съехала, то это было нарочно.
Он хотел было возразить, но остановился. Может быть, она права?
– Она не сделала ничего плохого, – наконец сказал он. – Просто я не мог дать ей того, что ей хотелось.
– Чего, например?
– Она хотела, чтобы я меньше работал, больше разговаривал. Брал отгулы. Возможно, женился, не знаю. Хотела, чтобы я разобрался с отцом.
– Ты по ней скучаешь?
Он покачал головой.
– Больше нет, – честно ответил он. – Но иногда мне кажется, что я должен был ее послушать.
– Может быть, все еще можно наладить.
– С ней уже поздно. Она теперь замужем.
– Возможно, тебе пошло бы на пользу, если бы вы остались вместе, – сказала Кармен. Она протянула руку через стол и легонько коснулась его руки. Посмотрела ему в глаза. – Но я не стала бы слишком себя корить на твоем месте. Она тебе не подходила.
– Правда?
– Правда. Аарон Фальк, ты не тот человек, чья вторая половинка владеет стеллажом для журналов.
– Справедливости ради стоит сказать, что она его оставила.
Кармен засмеялась.
– И с тех пор больше никого не было?
