У нее это прозвучало так пристыженно. Пальцы заработали быстрее. Фальк видел, что она что-то мастерит. Переплетает красную нить с серебряной.
Ребекка оглянулась на дверь.
– Вы видели фотки Марго? – спросила она, понизив голос.
– Марго показала нам несколько, – ответила Кармен. – А вы?
– Все их видели. – В ее голосе не было злорадства, только констатация факта. Пальцы не останавливались.
– Что вы плетете? – поинтересовался Фальк.
– Ах, это, – Ребекка смущенно засмеялась. – Ничего. Ерунду, – она показала им яркий браслетик из красной и серебряной нитей, сплетенных в замысловатый узор.
– Браслет дружбы? – спросила Кармен.
Ребекка скорчила гримасу.
– Наверное. Только я их никому не дарю. Предполагается, что это что-то вроде ментальной практики. Мой психотерапевт заставляет меня это делать. Каждый раз, как я чувствую тревогу или желание нанести себе вред, я должна сосредоточиться на браслете.
– Вообще-то у вас хорошо получается, – сказала Кармен, наклонившись, чтобы получше рассмотреть.
Ребекка завязала концы нитей и протянула браслет ей.
– Держите. У меня их полно.
Она махнула рукой на коробку на кофейном столике. Фальк увидел беспорядочный ворох красно-серебряных нитей. Он не смог бы сосчитать, сколько браслетов там лежало. Десятки. Тревожно было думать о том, сколько времени должна была отнять такая груда. Тонкие пальцы Ребекки безостановочно трудились, отвлекая ее от зреющих в голове темных мыслей.
– Спасибо, – сказала Кармен, кладя браслет в карман. – Мне нравится этот узор.
Ребекка выглядела довольной, ее впалые щеки запали еще сильнее от застенчивой улыбки.
– Я сама придумала.
– Очень красиво.
– Что красиво? – в дверях появилась Лорен. Рядом со скелетоподобной дочерью ее собственная тонкая фигура внезапно стала казаться огромной.
– Мы говорили о новом узоре. У мамы тоже такой есть.
Ребекка посмотрела на запястье Лорен. На левом та носила часы, но правое было голым. Кожу окольцовывала только тонкая красная полоса. Лицо Ребекки посуровело.
Лорен в ужасе посмотрела вниз.
– Милая. Пожалуйста, прости меня. Я потеряла в походе. Я собиралась тебе рассказать.
– Все в порядке.
– Нет. Не в порядке. Мне он правда очень нравился…
– Все хорошо.
– Прости.
– Мам, – не выдержала Ребекка. – Забудь. Все хорошо. У меня их тысячи.
Лорен оглянулась на открытую коробку на столике, и Фальк мгновенно понял, что она ненавидит ее содержимое. Она посмотрела почти с облегчением, когда на пороге появилась Марго с покрасневшими, но уже сухими глазами.
– Привет, Марго, – Ребекка казалась немножко смущенной. Она протянула руку и захлопнула коробку с браслетами.
Последовала неловкая пауза.
– Так ты видела фотки? – Взгляд Марго перебегал по углам комнаты, словно она не в силах была смотреть Ребекке в глаза.
Ребекка поколебалась.
– Нет.
Марго издала резкий смешок.
– Да. Конечно. Тогда ты единственная.
Лорен хлопнула в ладоши.
– О’кей. Девочки, идите на кухню и подумайте, что вы хотите на ужин… и ты тоже, Ребекка, пожалуйста…
– Я не хочу.
– Никаких споров. Ну правда, не сегодня…
– Но…
– Ребекка, бога ради! – голос Лорен, казалось, прозвучал громче, чем она намеревалась, и она прикусила язык. Перевела дыхание. – Прости. Пожалуйста, просто идите на кухню.
Бросив на мать мятежный взгляд, Ребекка повернулась и вышла из комнаты. Марго – за ней. Лорен дождалась, когда их шаги в прихожей затихли.
– Я присмотрю за Марго. Постараюсь держать ее подальше от интернета.
– Спасибо вам, – ответила Кармен, когда они подошли к двери. – В полиции поговорили с папой Марго. Он заберет ее завтра, когда она успокоится.
– Все в порядке. Это наименьшее, что я могу сделать для Элис. – Лорен проследовала за ними наружу. Оглянулась на дом. Из кухни не доносилось ни звука. – Нам нелегко последнее время, но, по крайней мере, я вернулась домой.
День 3-й. Суббота, вечер
По крайней мере, у них был костер.
Он горел в небольшой прогалине за дверью хижины. Огонь был слишком слабым, чтобы согреть по-настоящему, но, стоя подле него, Лорен стало чуточку лучше, чем было последние два дня.
Пришлось битый час уговаривать его зажечься. Повернувшись спиной к ветру, Лорен онемевшими руками держала зажигалку Бет над кучкой сырого хвороста. Через двадцать минут Элис расцепила сложенные на груди руки и подошла помочь. Холод явно остудил ее раздражение, подумала Лорен. Джилл с близнецами вернулись в хижину. Наконец Элис откашлялась.
– Прости за то, что я сказала, – ее голос было едва слышно. Даже, когда Элис извинялась, ее извинения звучали недовольно.
– Все в порядке. Мы все устали, – Лорен приготовилась к возражениям, но Элис продолжила возиться с хворостом. Она казалась рассеянной, складывала веточки шалашиком, а потом разваливала их, чтобы сложить заново.
– Лорен, как Ребекка?
Вопрос стал полнейшей неожиданностью, и Лорен удивленно моргнула.
– Что, прости?
– Я просто хотела спросить, как она держится после той прошлогодней шутки с фотографиями.
«Шутки с фотографиями». Прозвучало так, словно это было каким-то пустяком.
– С ней все в порядке, – наконец ответила Лорен.
– Правда? – в голосе Элис слышалась искренняя заинтересованность. – Она вернется в школу?
– Нет, – Лорен подобрала зажигалку. – Не знаю.
Она сосредоточилась на предстоящей задаче. Ей не хотелось говорить о своем ребенке с Элис, с ее-то здоровой дочерью, ее церемониями награждения и перспективами.
Лорен до сих пор помнила, как впервые увидела Марго Рассел шестнадцать лет назад в вакцинационной клинике при центре охраны материнства. Лорен всего второй раз сталкивалась с Элис с тех пор, как они окончили школу, но сразу же ее узнала. Она смотрела, как Элис подкатывает розовый сверток в дорогой коляске к стойке медсестры. Волосы Элис казались чистыми, джинсы не лопались у нее на талии. Ее младенец не плакал. Элис улыбалась медсестре. Она выглядела гордой, отдохнувшей и счастливой. Лорен выскользнула из коридора и спряталась в туалетной кабинке, где долго разглядывала рекламу контрацептивов на двери под вопли Ребекки. Ей не хотелось мериться дочерьми с Элис Рассел тогда и уж точно не хотелось сейчас.
– Почему ты спрашиваешь? – Лорен изо всех сил сосредоточилась на щелканье зажигалкой.
