Остатки флота сгруппировались вокруг единственного корабля-«пробойника», закупленного дорсайцами незадолго до войны. Часть эскадры кинулась в самоубийственную атаку, прикрывая беглецов от кораблей Доминиона, а уцелевшие совершили прыжок в неизвестном направлении.
Спустя несколько месяцев остатки мятежников объявились у границ Союза Первых, и после непродолжительных переговоров дорсайцы решили осесть на нейтральном Китеже.
Китежцы приняли беженцев с распростёртыми объятиями. Дорсайцы прилетели не с пустыми руками, успев прихватить часть оборудования по производству вооружения и технологии производства. Плюс большую часть беженцев составляли военные с семьями и разного рода специалисты. Гражданских практически не было — дорсайцы не могли и подумать, что Доминиона пойдёт на драконовские меры, потому планы эвакуации населения целой планеты никто не разрабатывал.
При мысли о том, что Доминион так же поступит с планетами Союза, Грэма прошиб пот. Ещё несколько показательно уничтоженных планет — небольшая цена за спокойствие метрополии. Доминион может просто растоптать наглую моську, посмевшую укусить исполина.
Капитан залпом выпил стакан воды и, с усилием отогнав дурные мысли, продолжил чтение.
На Китеже отец Даны сдружился с Костасом Рамом. Настолько, что когда Дёмин-старший погиб, Рам удочерил девочку. Дане на тот момент было десять лет, а Костасу — двадцать пять.
«Интересно», — подумал Грэм, — «Рам вырастил такую фурию или родной папаша? Натуральная Ракша, прозвище ей дали точно».
Судя по личному делу, Дана сделала поиск приключений на пятую точку своим хобби. Все пять лет учёбы в военном училище и год службы девушка только и делала, что нарывалась на неприятности, ухитряясь при этом оказаться правой. Как та волчица из древней земной сказки про выросшего в лесу мальчика. В детстве Нэйв любил эту книгу, хотя лично ему больше нравился Багира
[1].
Теперь сам Нэйв стал персонажем сказки, больше похожей на триллер: на борту имелось шесть сотен шакалов — уголовников-расистов, из которых минимум пять уже точили зуб на Ракшу, и примерно по столько же уроженцев других планет Союза, имеющих разнообразные признаки натурализации. Те ещё джунгли.
Всё это обещало сделать путь до Идиллии незабываемым.
«Собственно, а чего я-то парюсь?» — подумал Грэм. — «Моя работа — ловить шпионов, а об остальном пусть у командира голова болит. В том числе и за доченьку».
От мыслей его отвлёк звонок по служебной линии. Нэйв напрягся — вызов по засекреченному каналу означал что-то серьёзное. Но, к его удивлению, на экране появилось лицо Кларка.
Грэм улыбнулся, узрев приятеля:
— Здорово, дружище.
— Привет, старина, — чернокожий капитан был неожиданно серьёзен. — Я на минуту. В общем, тут говнюки из внутренней безопасности носом роют из-за тех пропавших козлов. И очень настойчиво интересуются тобой. Молчи, — вскинул он ладонь, едва Нэйв раскрыл рот для ответа. — Я в курсе, что случилось с Монтом. Ты нормальный парень, старик. Просто береги задницу. Удачи.
И оборвал связь.
Грэм с минуту молча таращился на погасший монитор.
«А вот об этом голова должна болеть у меня», — подумал он.
Глава 30
Планетоид № 35557. Заброшенная шахта к северу от станции «Иллюзия»
Лет двадцать назад в шахте кипела жизнь. Стены штреков содрогались от вгрызающихся в них буров, громадные ковши транспортёра поднимали породу и вываливали в вагонетки, которые тут же увозили добычу на переработку.
Теперь же репликанты лишь изредка обнаруживали признаки человеческого присутствия — то рубчатый след ботинка в пыли, то кусочек ярко-жёлтой пломбы глот-патрона скафандра, а на стене одного из штреков Стилет обнаружил что- то, подозрительно похожее на выбоину от пули.
Объяснение этому было простым: для постройки «Иллюзии» использовали часть опустевшей шахты. На этом и базировался рискованный план проникновения. Со времён строительства между станцией и шахтой осталось множество тоннелей, используемых как для технического обслуживания, так и для развлечения гостей.
Если верить полученным от пленного данным, хозяева станции устраивали сафари на двуногую дичь, выпуская рабов в примитивных скафандрах в заброшенную шахту. Охотники же получали современную боевую броню и оружие, позволявшие им развлекаться без риска для собственных жизней. И даже если бы случилось чудо и рабу удалось отыскать и уничтожить маячок слежения в скафандре, запаса кислорода хватало на восемь часов относительной свободы.
Выбраться с необитаемого планетоида шансов попросту не было.
Увы, самый очевидный путь проникновения не подходил диверсантам. Шлюзом для сафари, очевидно, часто пользовались и если не охраняли, то держали под плотным контролем систем безопасности. Оставалось отыскать другие шлюзы и выбрать среди них тот, который позволит максимально незаметно проникнуть на станцию.
От слившейся с окружающими камнями палатки разлетелись четыре маленьких дрона под управлением капитана Йонг. Сама дворняга лежала в палатке, используя каждую минуту физического покоя для восстановления повреждённой ноги.
Противодействия местного РЭБ под толщей горной породы диверсанты уже не опасались. Для связи с дронами они использовали новейшую технологию Доминиона — связь, основанную на интерференции минимальных гравитационных колебаний. Окружающая толща камня служила проводником сигналу, обеспечивая надёжную и неотслеживаемую связь.
Задачей репликантов была доразведка обнаруженных входов на станцию и их окрестностей. Стилет и Чимбик, разделившись, двигались к уже обнаруженным точкам входа — старому, заваленному камнями шлюзу и активно используемому коридору, очевидно, для проведения сафари. Приближаться к последнему Чимбик не рисковал, ограничившись размещением собственных датчиков и камер слежения. Кто знает местных, вдруг их патрули выходят поразмяться за пределы станции?
Сержант как раз закончил маскировку последнего датчика, как царящую в покинутой шахте темноту прорезал луч света из открывающегося шлюза. Чимбик затаился и вывел изображение с миниатюрного дрона, закрепившегося у потолка неподалёку от входа на станцию.
В коридор вытолкнули дюжину людей в ярко-жёлтых скафандрах. Чимбик рассмотрел полустёртые эмблемы корпорации на шлемах — видимо, скафандры остались после шахтёров ещё со времён активной добычи ресурсов.
Очередная партия двуногой дичи на убой. Репликант поморщился — никакого удовольствия в загоне беззащитных он не видел. Интересно, когда добыча огрызается, имея все шансы поменяться с охотником ролями, а тут… Тут налицо все признаки дефекта у охотников — наслаждение от убийства и страх за собственную шкуру.
