На глаза навернулись слезы. Я настолько не ожидала ТАКИХ последствий своей выходки, что теперь меня не пугало даже присутствие Бастиана.
– Но это единственный способ избавиться от головной боли…
– А тебя это волновало, когда ты неслась на всей скорости, игнорируя приказы тренера? – почти ласково спросил Кейман. – Ты вспомнила, что тебе нужны крылья не только для того, чтобы в свалке участвовать? Нет, ты же решила, что с тобой будут возиться, как с маленькой любимой дочуркой, да? Что меня будет волновать твое самочувствие. Что я буду делать тебе поблажки из-за болезни. Зачем думать головой, если Кейман все равно разрешит полетать, даст зелье и переведет все книги на удобный язык, да?
– Нет.
– Не похоже. Я трачу время и деньги, чтобы ты могла учиться. Сижу в свободное время над твоими учебниками, чтобы ты смогла их прочитать и не сдохнуть. А ты, похоже, принимаешь это как должное. Мне плевать, как ты будешь решать проблему со своей головной болью. За драку в моей школе принято платить. Ты заплатила крыльями. Впредь будешь думать, чего еще готова лишиться ради минутного удовлетворения.
Кейман отвернулся от нас и уставился в окно. Его голос звучал бесстрастно и холодно:
– Вы под домашним арестом. Покидать жилой корпус разрешено только для учебных занятий. Бои и крылогонки для вас отныне закончились. А присутствие на Бале Огня – под вопросом. Если до конца блока у меня не будет к вам претензий, получите право посетить праздник. А если возникнут – просидите все время в своих комнатах. Все понятно?
Мне казалось, меня только что пришибло собственной молнией. Даже с Бастиана слетела обычная спесь.
– Еще раз спрашиваю: все понятно?
– Да, – нестройным хором отозвались мы.
– Да, магистр Крост, – поправил Кейман. – Вон отсюда.
Вот блин. Похоже, в этот раз я и вправду перешла границу.
– В следующий раз, когда захочешь быть сверху, раздевайся заранее, я не люблю терять время, – зло сказал Бастиан, едва мы вышли из кабинета Кеймана.
Будто это я виновата во всем!
Но сил спорить не было, я просто продемонстрировала огненному королю средний палец и отправилась туда, куда послали: в комнату. Дабы вволю пореветь и поругать себя за несдержанность.
Неужели все действительно так? И за борьбой со всем миром я не заметила, как обесценила то, что для меня сделали. Кейман предупредил: поблажек не жди, мир встретит агрессией. И я с первого дня была готова защищаться. А теперь вышло, что за войной я не заметила ничего хорошего?
В дверь постучали.
– Делл? Ты здесь?
Мне не хотелось сейчас говорить с Аннабет, так что я притихла и сделала вид, будто в комнате никого.
– Да ладно тебе, – услышала голос Эйгена, – скоро вернется, а мы тут вот…
Дверь вдруг открылась, и я встретилась взглядом с ошалевшим Эйгеном.
– Это что, проходной двор?! Вообще любой может вломиться в мою комнату, что ли?
– Не любой. У меня в арсенале есть пара приемов. Делл, мы ведь от чистого сердца!
– Да к вам у меня нет вопросов, меня пугают перспективы.
– Ну… не все владеют такой магией. Да и посторонним вход в школу запрещен.
Он умолк под моим взглядом и как-то стушевался. Прекрасно! В любую комнату в школе может проникнуть кто угодно, обладающий умением вскрывать замки. Просто потрясающе!
В руках у Аннабет и Эйгена были какие-то бумажные пакеты.
– Сильно влетело? – спросила подруга.
Конечно, о произошедшем между мной и Бастианом уже говорила вся школа.
– Сильно. Крылья запретили.
– Совсем? – ахнул Эйген.
– Совсем. А ди Файру – бои. Еще назначили домашний арест до конца блока и под вопросом Бал Огня.
– Ничего себе. – Аннабет так и села. – Крост с цепи сорвался? Да здесь постоянно кто-нибудь да дерется и ругается!
– Ну, по справедливости, они не просто дрались, они магией сцепились. И Делл снесла Бастиана на крыльях.
– Ну, спасибо, поддержал.
– Извини. – Эйген смущенно поник. – Но мы принесли вкусностей! И земляничного пива.
– Вот да, мне еще пьянки в комнате не хватало! Вы хотите, чтобы меня выгнали? Тогда реально придется пойти уборщицей в трактир. А может, даже и туда не возьмут.
– Брось, Делл, никто не проверяет комнаты. Кейман не дурак, он понимает, что лучше давать послабления в мелочах, чем дергать за каждую ерунду. Поэтому на вечерние чаепития смотрят сквозь пальцы. Ну а пиво… да оно легкое!
Видя, что не убедил, Эйген добавил:
– Я не попру его назад. Серьезно, тебя уже наказали. Я клянусь, если мы услышим шаги, то все это исчезнет в момент.
Аннабет забралась рядом со мной на верхнюю полку, а Эйген разместился в кресле. Помимо забавных красных бутылочек они принесли какую-то еду: хрустящее печенье, орехи, картофельные дольки в панировке, аппетитные зажаренные кусочки сыра. Хотя сейчас мне меньше всего хотелось лакомиться незнакомой едой.
– Почему Бастиан назвал тебя трусом? – спросила я.
Эйген замялся и отставил в сторону бутылку.
– Да там так было… это из-за Кроста. Мы с Бастианом и остальными немного… заигрались. В городе был парень, который приставал к Лорелей. Встречал на выходных, дарил цветы и все такое. Ну, мы немного его помяли. Объяснили, чтобы не лез. Он пошел жаловаться Кейману, лиц он не видел, но Кейман сложил два и два. Вызвал нас всех и попытался заставить признаться. Мы молчали, и тогда он начал вызывать всех по одному, а когда дошла очередь до меня, сказал, что все знает. Доказать не может и не будет, но последствия неизбежны. А еще сказал, что ему меня жаль и что я гроблю будущее, волочась за Бастианом. И он мне поможет. Прямо так и сказал: сейчас тебе это не понравится, но хочется верить, лет через десять скажешь спасибо. После этого он меня отпустил и остальных наказал, представив все так, будто я признался.
– Педагогичненько.
Эйген только пожал плечами. Что ж, план Кеймана сработал на все сто, теперь Эйген дружит не с Бастианом, а со мной. Правда, не факт, что это хорошая компания в понимании магистра Кроста. Но другой, похоже, не нашлось. Подозреваю, возиться с первокурсницами Эйген стал лишь по одной простой причине: мы понятия не имели, в каких играх огненного короля он был замешан. Сложно себе представить, что в толпе подонков один Эйген был пай-мальчиком. Вряд ли его ждали с распростертыми объятиями те, кого Бастиан травил.
За окном совсем стемнело, а от пусть и легкого, но все же алкогольного пива меня начало клонить в сон. Может, и к лучшему. Посплю, и наутро катастрофа будет казаться пустяковой неприятностью. Жила ведь я как-то без крыльев раньше.
– Не кисни, Делл, – сказал Эйген, – придумаем что-нибудь. Я стащу ключи от зала, и полетаешь ночью, пока никого нет.
