GTA становилась все более дерзкой, и Сэм был только за. «Порой начинает казаться, что ты делаешь то, чего никто не оценит, потому что игры полны мелких деталей, – рассказал он однажды игровому журналисту. – Мысль „а важна ли эта мелочь?“ нужно давить в зародыше».
* * *
В Либерти-Сити стоял хмурый день. Дождь поливал мост Каллахана
[43], а здания были окутаны сизой дымкой. По шоссе сновали автомобили: автобусы, патрульные машины, «Часовые» и «Патриоты». Сэм знал, какая именно ему нужна: синяя Banshee с белой полосой посередине. Он пробежался рядом с ней, потом нажал на контроллере треугольник, открыл дверь и выбросил из машины водителя. «Он угоняет мою тачку!» – кричал тот, пока Сэм катил в сторону горизонта, зажав крестик.
Левым указательным пальцем он давил на квадрат и прокручивал радиостанции. Теперь их было девять – под любое настроение. Щелк. Наверху экрана загорелась надпись Double Clef FM. Оперные трели. Щелк. Flashback 95.6, где Дебби Харри поет Rush, Rush. Щелк. Game Radio FM, андеграундный хип-хоп. Ройс злобно читает I'm the King. Сэм нажал крестик и ускорился.
Он не просто играл, он наблюдал. Это был его мир, и он должен быть идеальным. Глаза и уши анализировали каждую деталь, мимо которой он пролетал. Гул мотора. Визг шин и следы от них после очередного резкого поворота. Звук раздавленной головы пешехода. То, как после аварии отлетает капот, как обнажаются металлические внутренности двигателя, как вслед за этим появляется жуткий столб дыма.
Парни из DMA запрограммировали физику так, чтобы игроки могли сшибать фонари, сносить их подчистую, чтобы ничто не могло замедлить движение. Сэм один за одним сносил столбы, как хлипкие палочки, и, минуя бордюр, срезал путь через засаженный деревьями парк. «Совсем стариков не уважаешь!» – закричала Сэму вслед старушка.
Он выехал на шоссе и сделал то, что хотел. Нажал кнопку Select и сменил вид камеры – воспользовался возможностью, которую парни из DMA написали для GTA впервые. Клик. Вид от первого лица, будто бы камера привязана к капоту машины. Клик. От третьего лица – камера словно нависла над машиной. Клик. Его любимый, кинематографический вид. Камера будто бы была приварена к левому боку машины и снимала напряженную сцену погони. Пока Сэм мчался через город, камера автоматически меняла кинематографичные ракурсы, будто незримый Уильям Фридкин
[44] снимал свой новый фильм.
«За этим будущее кинематографа, – считал Сэм. – Вот она – моя съемочная площадка. Я могу ехать куда угодно и где угодно ставить камеру. Я могу повторять этот фокус до бесконечности – с любого ракурса». Однако чем больше Сэм играл в GTA III, тем четче он ощущал внутренние перемены. Ему было уже двадцать восемь лет. Взрослый мужчина, он претворял в жизнь детские фантазии. После того как Сэм впервые увидел Майкла Кейна и свою маму несущимися по улице в фильме «Убрать Картера», он навсегда полюбил боевики. А теперь, когда очередной пешеход перелетал через капот его машины, а солнце безупречно сияло вдали, он был звездой своей революционной и кинематографичной игры.
Он не просто смотрел фильм, он в нем участвовал – это осознание внушило ему мысль, что он больше не сможет смотреть на кино прежними глазами. Игры не были авторским видением одного человека. Это были истории, рассказанные новым поколением творцов и игроков – на их собственном языке. «Мне, заядлому киноману, показалось, что GTA III прочертила границу между видеоиграми и кино, – вспоминал Сэм, – и я подумал, что теперь власть будет за нами».
Глава 11. Чрезвычайное положение
ОРИЕНТАЦИЯ НА МЕСТНОСТИ
В Либерти-Сити масса самых разных автомобилей и транспортных средств, и к любому у тебя есть доступ… Подойди к машине и нажми на треугольник. Одни водители испугаются и отдадут свой автомобиль почти не сопротивляясь, а другие будут не слишком рады и полезут в драку.
Машина проезжала мимо пальм Майами, штат Флорида. Город пороков. Переулки в стиле ар-деко, полные наркоторговцев. Спортсмены в модных тачках. Модели, катающиеся на роликах. Женщины и мужчины в шлепанцах. Когда Джек Томпсон возвращался домой, порочность давала о себе знать, как неоновый свет во тьме. Но близость пороков лишь напоминала ему о его войне.
Его крестовый поход начался с разгрома рэперов 2 Live Crew и Ice-T. Затем он рассказывал про жестокие видеоигры в суде и на передаче 60 Minutes. Каждый раз, когда Джек возвращался домой, он знал, почему выполнял эту миссию: все ради сынишки по имени Джонни. Отец-домосед, Томпсон с удовольствием наблюдал за детством Джонни со стороны. Глядя в глаза своему ребенку, он видел будущее, которое отчаянно хотел защитить. Большинство родителей разделяли это чувство, но Томпсон посвятил этой борьбе всю жизнь.
Несмотря на то что они были с разных планет, у Томпсона имелось что-то общее с Сэмом Хаузером. Они оба были одержимы, в общем-то, одним и тем же. Сэм отчаянно стремился создавать новое поколение жестоких игр, а Томпсон так же самоотверженно хотел его уничтожить. И ни один из них не позволил бы никому и ничему встать у себя на пути.
Пока Rockstar воплощала в жизнь GTA III, споры по поводу жестоких видеоигр достигли нового пика. Появились видео и дневники убийц из школы «Колумбайн», в том числе фрагмент, где Эрик Харрис сравнивал бойню, которую собирался устроить, с видеоигрой DOOM. Томпсон предупредил зрителей NBC News о причинно-следственной связи между жестокими играми и стрельбой в школе. Он работал на могущественную и уязвимую аудиторию – родителей. Независимо от своих политических взглядов, многие из них были озадачены одной и той же проблемой: странный новый мир, Интернет, выходил из-под их контроля. Интернет и видеоигры становились синонимами секса и насилия.
Еще сильнее пугало то, что многие родители лишь примерно понимали, как получить доступ в эти миры, – или не понимали вообще. Тот факт, что их дети, похоже, свободно в них ориентировались, только усиливал ощущение, что они вышли из-под контроля. Причем эти взрослые вовсе не были оторваны от жизни. Это были порядочные люди с понятным желанием: защитить своих детей. Джек точно так же хотел защитить своего сына. Все больше журналистов обращались к нему с просьбой об интервью. Томпсон знал, что надавил на больное.
Он понял это, когда Том Брокау спросил кандидатов в президенты о записях из «Колумбайна» во время внутрипартийных выборов республиканцев 2000 года.
– Как вы думаете, виновны ли индустрия оружия, индустрия видеоигр и Голливуд в том, что произошло? – спросил Брокау.
– Проблема в самом сердце Америки, – ответил губернатор Техаса Джордж Буш. – Одно из самых больших разочарований в работе губернатора заключается в том, что я не могу издать закон, который заставил бы людей любить друг друга. Издал бы, если б мог.
