– Сливочно, – промычал жующий. – Восхитительно.
Незнакомые люди подходили друг к другу и чем-то угощали.
– Можно ли испытать оргазм стоя? – спросил какой-то мужчина, наливая вино в мой бокал.
Ленни выставил три бокала вина трех разных лет.
– Сейчас я сделаю с тобой кое-что странное, – сказал он.
Изабелла протянула мне свой бокал:
– Ты только понюхай.
– Боже мой, Джейн. Какой декаданс! – сказал своей подруге директор хеджевого фонда.
– Мама дорогая! – ответила она, попробовав предложенное им вино. – Просто восторг! Шикарно!
Я нашла бесхозную бутылку Домен де ля Романе-Конти Ля Таш, легендарного и якобы божественного вина. Попробовала плеснуть немного в свой бокал. Пусто. Наверное, было вкусно. Я на несколько секунд отвернулась от своей бутылки, и за это время она успела исчезнуть. Люди хватали чужие тарелки с десертами, флиртовали с чужими спутниками и спутницами. На смену lalalalalère пришли хиты Rolling Stones. Из кухни выбежали на круг почета шеф-повара Даниэль Хамм, Мишель Труагро, Доминик Ансель. Люди в строгих костюмах повскакивали на стулья и принялись победно потрясать кулаками в воздухе. Мы все махали салфетками. Некоторые мужчины – своими галстуками.
– Это не только лучшие шеф-повара в мире, но и САМЫЕ БОЛЬШИЕ БЕЗУМЦЫ-Ы-Ы-Ы-Ы! – воскликнул Даниэль Булю, перед тем как другие повара подхватили его и водрузили себе на плечи.
И он поплыл по толпе. Потом толпа точно так же подхватила и понесла Дэниела Джонса. Кто-то из размахивающих салфеткой плюхнулся животом на своих соседей по столику.
– Нью-Йорк, Нью-Йорк! – скандировали люди.
– Приходи на вечеринку после ужина! – прокричал мне мой «будущий бывший».
Синатра неистовствовал. Мы все неистовствовали. Руки на плечах, галстуки в воздухе, мы громко подпевали. Всем хотелось проснуться в городе, который никогда не спит, и почувствовать себя «номером один, царем горы», как пел Синатра.
Когда похмельный туман в голове рассеялся, я попыталась осмыслить пережитое. С одной стороны, это была демонстрация вопиющей чрезмерности. Я шла на La Paulée, ожидая встретить там собрание знатоков, ценящих чувственное богатство хорошего вина, а вместо этого мы безостановочно опустошали бутылки, каждая из которых в иных обстоятельствах могла бы стать лучшей за весь год. Мы еще не успевали насладиться вкусом того, что пили, как уже протягивали бокал за порцией чего-то нового.
Однако, несмотря на расточительство и обжорство, я вдруг поняла, что, как ни странно, все-таки нашла тех знатоков чувственного наслаждения, которых ожидала там встретить. Мне лишь нужно было пересмотреть свои представления о винном букете и о том, что значит смаковать вино.
Посетители La Paulée действительно получали удовольствие от выпиваемого вина, только необязательно посредством обонятельных и вкусовых рецепторов. Фестиваль La Paulée был своего рода лабораторией, доказавшей, что вкус рождается не только в носовой и ротовой полости, как принято считать. Мы смакуем мозгом.
Цена – самая сильная специя в мире, и, приходя в этот зал с билетами за 1500 долларов в руках, мы заранее были готовы получать удовольствие от представленных вин и любить их. Кстати, мое случайное открытие во время La Paulée, оказывается, было доказано наукой. Ученые Стэнфордского университета и Калифорнийского технологического института отправили своих испытуемых в аппарат фМРТ и предложили им каберне-совиньон из пяти разных бутылок стоимостью от 5 до 90 долларов. Как и ожидалось, дегустаторы раскритиковали дешевые вина за 5 и 10 долларов и пели оды более дорогим образцам за 35, 45 и 90 долларов, от которых их центры удовольствия сверкали, как новогодняя елка. Но эксперимент был с подвохом: вино из бутылки за 5 долларов предлагали дважды, причем во второй раз – под видом вина из бутылки за 45 долларов; а вино якобы за 10 долларов было налито из бутылки за 90 долларов. Пока он стоил 5 долларов, рядовой напиток из супермаркета казался помоями, но как только к нему прицепили ценник «45 долларов», он вдруг превратился в божественный нектар.
Ученые пришли к выводу, что центры удовольствия в головном мозге активируются не только физическими сигналами – ароматическими молекулами, щекочущими нервные окончания в носу и во рту. Стимулом может стать и ожидание определенных ощущений, т. е. если некоторым дегустаторам сказать, что бутылка шардоне за 50 долларов на самом деле стоит не больше двух, им уже будет неважно, какой там букет, год урожая и выдержка. Возможно, мысль о том, что мое «Натур стоило 275 долларов, обогащала его букет не меньше, чем дубовые бочки, в которых оно выдерживалось.
Начиная с эксклюзивности и заканчивая ценами, фестиваль La Paulée безупречно справлялся со своей задачей по повышению наших ожиданий. Ощущение того, что ты идешь на гала-ужин – изысканное мероприятие, доступное лишь винной элите, обещание «сокровищ» лучших погребов города – ив итоге еще до того, как сомелье успели налить тебе первый бокал, ты уже морально настроился на то, что каждый образчик вина будет превосходен, независимо от его истинных достоинств. А ведь La Paulée когда-то был излюбленным местом промысла Руди Курниавана – осужденного винного мошенника, который, возможно, понимая психологический аспект восприятия вина, щедро угощал дарами своего погреба посетителей гала-ужинов и, быть может, подсовывал свою контрафактную продукцию в этой святая святых бургундского культа. «Это было прекрасное вино, и мне до сих пор не известно, оригинал это был или подделка, – признался один винный эксперт, угощавшийся сокровищами Курни-авана. – Честно говоря, это не имело никакого значения».
Помимо долларовых купюр, на букет вина в тот вечер могли повлиять манеры сомелье, цвет скатертей и даже музыкальное сопровождение мероприятия. Мы привыкли анализировать свои физические ощущения раздельно, но на самом деле мы существа мультисен-сорные, и наши органы чувств оказывают значительное взаимное влияние. Чарльз Спенс из Оксфордского университета, занимающийся экспериментальной психологией, в ходе многочисленных опытов показал, как цвет воздействует на восприятие вкуса, звуки – на восприятие запаха, а визуальные образы – на осязательные ощущения. Образ запаха в мозге складывается не только из обонятельных и вкусовых ощущений; на него влияет то, что мы видим, слышим и чувствуем. По его словам, наши ощущения до такой степени накладываются друг на друга, что «можно предположить существование кроссмодальных соответствий между всеми возможными сочетаниями сенсорных модальностей». Его исследования показывают, что один и тот же бокал вина из Риохи имеет более выраженный фруктовый аромат, когда пьешь его в помещении с красными оттенками и под легато, но приобретает более свежие оттенки при зеленом освещении и стаккато. При сочетании ириски со «сладкой» музыкой (с высокими фортепианными нотами) конфета кажется слаще, тогда как под более «горькие» ритмы (звуки басов и тромбона) приобретает горьковатый привкус. Коко Крумме, ученый из Массачусетского технологического института, выяснил, что бутылка вина может иметь более джемовый или землистый аромат в зависимости от того, на какой бумаге дегустатор делает свои пометки: на фиолетовых карточках с изображением фруктов (джемовый оттенок) или на карточках зеленого цвета с изображением листьев (землистый оттенок).
