Из моего тайного укрытия, откуда хорошо было видно, как Виктория и другие сотрудники ресторана сбрасывают свои вежливые маски по пути от столиков к стойке сомелье, их заученная учтивость могла показаться орудием манипулирования, даже коварством.
– Они такие лицемеры, – усмехнулся Майкл, когда Лиз, Франческо и Виктория находились вне пределов слышимости.
Но я бы не сказала, что они кого-то обманывают. Если врали они, то врет и актер, эмоционально декламирующий Шекспира, и балерина, делающая вид, что ей совсем не больно бегать на пальцах, выполняя мучительные pas de bourrees в «Лебедином озере». Своими любезностями и деланными улыбками сомелье создавали для посетителей ресторана альтернативную реальность, наполненную изяществом, элегантностью и радостью. Реальность, в которой ты, гость, всегда прав. Всегда умный, стильный, эрудированный и во всех смыслах выдающийся. Виктория и остальные хотя бы на время помогали забыть о семейных ссорах и тиранах-начальниках. Одобрительным кивком или улыбкой они смягчали горечь мыслей о выбравших не ту дорожку детях или несостоявшейся сделке. Люди приходили в Marea не только ради еды и вина. Сэндвич с яичным салатом в любимой забегаловке Моргана утолил бы их голод ничуть не хуже, чем новошотландский омар в сливочном соусе. А вот равноценной услады для сердца – и для самолюбия – они бы там не нашли.
– Наша задача – создать для них сказку, – сказала Виктория, переведя дух.
Она считала своим долгом дарить радость. С одной стороны, это была необязательная роскошь. С другой – лучшая услуга, которую один незнакомый человек может оказать другому. Когда ей не удавалось справиться с этой задачей, Виктория расстраивалась до глубины души. «Я пошла работать в сферу обслуживания, потому что хотела делать людей счастливыми. Мне нравится ухаживать за гостями, и я умею дарить радость с помощью еды и вина. Это получается у меня лучше всего. К сожалению, не всегда есть возможность: либо ты не нравишься посетителям, либо они не хотят твоей помощи, либо у них к тебе предвзятое отношение, – рассказывала она. – Это все равно что отношения без взаимности: ты любишь человека, хочешь провести с ним всю жизнь, а он не испытывает к тебе таких же чувств. Тогда тебе грустно и больно. А если тебе постоянно разбивают сердце – это хуже всего».
Гостям не хотелось покидать Marea. Шестеро банкиров заказали еще одну бутылку сира, порекомендованного им Викторией. Потом еще одну. Близилась полночь. Остальные гости потихоньку разошлись, остались только банкиры и шеф Хамм.
Трое оставшихся официантов делали ставки на то, кто выиграет – то есть проиграет, потому что его столик освободится последним. Время от времени поглядывая в сторону задержавшихся гостей, они пугали меня страшилками из своего опыта. Кэти получила удар в лицо, попытавшись помешать какому-то человеку сфотографировать Райана Сикреста. Однажды в ресторан пришла дама, от которой разило мочой, и Джордж (метрдотель) незаметно обрызгал всю территорию вокруг ее столика своей туалетной водой от Chanel. В другой раз какой-то старичок в возрасте далеко за восемьдесят слишком медленно ел, и, поскольку Джорджу вскоре нужно было усаживать за его столик других гостей, он начал кормить старичка с ложечки, чтобы ускорить процесс.
Труднее всего приходилось Дарнелле – стройной темнокожей девушке, работающей в окружении преимущественно белых людей в основном старше ее. Однажды гости за каким-то столиком попросили Дарнеллу закрыть рот, потому что им достаточно ее президента у власти; в другой раз кто-то сказал, что она похожа на актрису, получившую премию «Оскар» за роль рабыни; третий заметил, что она, «к сожалению», выросла на Гаити.
Банкиры собрались уходить, и Дарнелла направилась к их столику забрать недопитое вино и подписанный чек. Сопровождавшие банкиров дамы, увидев это, заржали как лошади. Кто-то нацарапал на счете «позвони мне», но был слишком пьян, чтобы оставить свой номер телефона.
Они недопили примерно треть бутылки Домен Жаме. В другие дни и в других ресторанах остатки сохранили бы, чтобы продать еще раз по акции в разделе «Вино побокально» или предложить кому-нибудь в пару к дегустационному меню. Ресторан не упустил бы ни доллара прибыли. Но это вино было слишком хорошим, чтобы его сохранять.
– О Господи! Люди, вы просто обязаны это попробовать, – воскликнула Виктория, схватив несколько бокалов и плеснув понемногу из бутылки для каждого из официантов. – Это же самая прекрасная бутылка. Мое самое любимое красное вино на свете. Возражения не принимаются. Вы должны его попробовать.
Из Дарнеллы явно вышел бы великий энофил. Пока остальные официанты отпивали из своих бокалов, она не спешила. Окружающее изобилие хороших вин и блюд не избаловало ее. Она не стала ценить их меньше; наоборот – еще больше. Как, впрочем, и многие другие: зная наизусть все закулисные махинации, в свой выходной официанты и сомелье, участвовавшие в создании этой иллюзии изящества и волшебства, все равно жаждали пережить нечто подобное. Спектакль был настолько соблазнителен и правдоподобен, что даже занятые в нем актеры с нетерпением ждали возможности оказаться на месте зрителей. Свои свободные вечера они проводили в кожаных креслах – на тех же местах, где в другие дни сидели люди, которых они обслуживали. И пили выдержанный в бочках виноградный сок. Морган наслаждался им в одиночестве, запивая блюда из дегустационных меню.
– Пока я не начала работать в ресторанном бизнесе, я думала, что Olive Garden – это круто. Мы ходили туда семьей по воскресеньям, – произнесла Дарнелла, вращая сира в своем бокале. – А теперь я им говорю: «А почему бы нам не сходить в Ai Fiori?» – еще один ресторан Майкла Уайта, обладающий мишленовскими звездами. – Мне это нравится, понимаете? Приходишь куда-нибудь, садишься в баре, ешь вкусную еду, пьешь хорошее вино и думаешь: «Какое счастье – жить и быть собой!» – При слове «сомелье» люди пугаются. Вот я, например, приходя в ресторан, даже если денег совсем мало, всегда прошу пригласить сомелье. Я говорю: «Знаете, я могу потратить только 80 долларов. Так что принесите мне лучшее красное, что у вас есть за 80 долларов, и я буду счастлива». Если люди стесняются идти в ресторан, когда у них не так много денег, мне хочется сказать: ну и что, не все мы богачи. Идите и не бойтесь сказать: «Это все, что я могу себе позволить».
Наконец Дарнелла поднесла вино к носу и сделала вдох. Подумав немного, она решилась отпить.
– Первый глоток – м-м-м-м, – ее голос зазвучал чуть ниже, и она даже заурчала от удовольствия: – О-о-очень хорошо.
Дарнелла закрыла глаза, сделала еще глоток и покачала бедрами.
– Второй глоток, и мне хочется танцевать! – она задвигалась в ритме беззвучной музыки и начала поводить плечами.
Не открывая глаз, она снова понюхала вино.
– Клянусь, – прошептала она. – Как только ты начинаешь чувствовать этот маленький бутон в букете, твои вкусовые рецепторы загораются, как лампочки. Назад дороги нет.
Глава шестая
Оргия
Я не была винным РХ, но начинала пить, как один из них. Я никогда в жизни не пробовала такого количества вин и таких хороших. Помимо участия в дегустационных группах, я получала приглашения через Моргана и Викторию на всевозможные мероприятия: дегустации у поставщиков, семинары по энологии, вечеринки, ланчи. Я и представить себе не могла, что можно выпить столько хорошего вина совершенно или почти бесплатно. И при случае я всегда старалась дегустировать его вслепую.
