Настоящий Иван Кравченко до войны работал токарем, а Малиновский имел высшее образование. Чтобы не разрушать легенду, он несколько месяцев трудился разнорабочим на стройке, тем временем изучая свою специальность по учебникам, и после этого поступил на Кировский завод. Если что-то не получалось, объяснял тем, что за годы войны руки отвыкли.
Вскоре пришли новые станки, в освоении которых все стали равны, а лже-Кравченко даже выбился в лидеры по качеству продукции.
Началась спокойная размеренная жизнь. В свое время женился на хорошей девушке из рабочей семьи, родилась дочь, семья получила квартиру. Иван Кузьмич не пил, регулярно повышал разряд, был на прекрасном счету у руководства, так что вскоре сделался наставником молодежи.
Его прочили в мастера, но для этого надо было вступить в партию, а Кравченко по непонятным причинам воздерживался, хотя коллектив бы проголосовал за него единогласно. Если кто и заслуживал высокого звания коммуниста, так это Иван Кузьмич, передовик производства, прекрасный семьянин и идеологически подкованный товарищ.
Несмотря на то что удалось создать почти плакатный образ советского рабочего, Малиновский знал, что в партию принимают после тщательной проверки, и не хотел лишний раз привлекать внимание органов госбезопасности к своей скромной персоне.
Отговаривался тем, что он человек семейный, тихий, не общественник и будет для партии только балластом. Странное оправдание, но поскольку на это место находилось много желающих, Ивана Кузьмича оставили в покое.
Еще одна маленькая странность заключалась в том, что Кравченко, будучи фронтовиком, избегал праздновать День Победы. Он не ходил на встречи ветеранов, на парады, в школы на уроки мужества и даже ни разу не воспользовался своим статусом участника войны, чтобы получить дефицитный холодильник или швейную машинку «Веритас».
Но это тоже не так чтобы уникальное свойство: многие люди, прошедшие войну, никогда не говорили о ней.
«Я простой солдат, а не герой», – усмехался Кравченко.
Такое спокойствие продолжалось почти четверть века, пока супруга Ивана Кузьмича не захотела сделать ему сюрприз. Она выросла в большой и дружной семье, и хоть большую часть родных тоже выкосила война, успела понять важность родственных связей. У нее хотя бы остались две престарелые тетушки, а Ваня один как перст. Наталья Марковна стала искать и нашла-таки троюродного брата, жившего под Хабаровском. Завязалась переписка, брат прислал фотографию, где был изображен вместе с настоящим Кравченко, причем снимок был сделан в таком возрасте, когда уже можно было понять, что этот юноша – не тот человек, с кем Наталья Марковна провела половину жизни.
Она решила, что ошиблась, мало ли Кравченко на свете, и когда муж позвонил ей из санатория, рассказала, что хотела порадовать его родственником, но увы…
Малиновский растерялся. По любви ли он женился или для прикрытия, не важно, за столько лет супруги становятся родными людьми, если не разводятся, но Наталья Марковна, сама того не зная, чуть не разоблачила его.
Объяснить, не раскрывая себя, почему нельзя искать его родственников, невозможно, а главное, неизвестно, в каком направлении дальше двинется ее мысль. Вдруг додумается, что это не брат не тот, а сам Кравченко – не Кравченко?
Действовать следовало быстро. Малиновский ночью вылетел домой, подождал, пока дочь уйдет в школу, и убил супругу, имитировав самоубийство. С запиской не возникло проблем: за несколько недель до этого Наталья Марковна, на свою беду, написала ее по поводу хронически заваленного газетами стола. Муж любил изучать прессу, делать вырезки и расклеивать их в специальную тетрадь, а убирать свое хозяйство ленился.
Обнаружив очередной кавардак, жена оставила гневную записку, а Малиновский приберег.
После смерти жены Малиновский продиктовал дочери сдержанное письмо для новоявленного брата, который, видимо, тоже не горел желанием воссоединения семьи. Общение держалось на Наталье Марковне и после ее смерти прекратилось. Никто не поедет с Дальнего Востока в Ленинград, только чтобы встретиться с седьмой водой на киселе, ну а даже если вдруг… Да, брат, вот так я изменился. Годы никого не щадят. Прими меня, какой я есть.
Жена помнила его молодым, поэтому и поняла, что на снимке изображен не он, а брат увидит старика и поверит.
Только правильно говорят, что тайное всегда становится явным. Чем тщательнее ты скрываешь правду, тем щедрее становится судьба на случайности и совпадения.
Дочка Малиновского-Кравченко Саша поступила в медицинский, и на четвертом курсе ей сделал предложение Володя Ордынцев. С регистрацией медлили, потому что жить было негде – у него койка в общаге, у нее – однокомнатная квартира пополам с отцом.
Ребята собирались как-то дотянуть до выпуска и уехать по распределению, но тут вмешался местком. Иван Кузьмич долго стоял в очереди на жилье, но выбыл из нее после смерти жены и не роптал, не возмущался, ничего не требовал. Это была странность, пожалуй, побольше, чем первые две, но ее отнесли на счет деликатности его натуры.
А тут вдруг возник очень ответственный уникальный оборонный проект, и только Иван Кузьмич сумел выточить к нему уникальные детали, благодаря чему сделался героем дня, и его решили поощрить жилплощадью, только для этого Саше надо было срочно выйти замуж, потому что отец с дочерью в однокомнатной квартирке – это норма, а две семьи – в самом деле немножко тесновато.
Сказано – сделано. Дом как раз готовился к сдаче, и, чтобы успеть получить квартиру, следовало как-то обойти положенный месяц между подачей заявления и регистрацией.
И тут судьба сложилась крайне неблагоприятно. Саня уже собирала подношение для гинеколога, чтобы получить липовую справку о беременности, но Любовь Петровна попросила свою сестру быстренько зарегистрировать молодых.
У бедной Надежды Красильниковой был шанс избежать смерти, если бы она расписала ребят в тот же день, как и собиралась, но она пожалела, что ребята останутся без праздника, дала им талоны в магазин для новобрачных и назначила дату через три дня.
Отец, естественно, явился на бракосочетание единственной дочери и узнал в регистраторше девушку Надю, работавшую в офицерской столовой сто седьмой абвергруппы. Узнал, потому что в те годы она нравилась ему.
Девушка Надя тоже его узнала и не смогла это скрыть. Разволновалась, руки задрожали, она с трудом довела церемонию до конца, и Малиновский понял, что почти разоблачен.
Оставалось уповать только на то, что она тоже в годы войны работала на немцев, и, возможно, не захочет это афишировать.
Малиновский ускользнул с веселой молодежной свадьбы, встретил Красильникову после работы и предложил отойти поговорить.
Кажется, она действительно не собиралась никуда о нем сообщать, и Малиновский уже почти был готов отпустить Надежду восвояси, ведь когда-то он был влюблен в нее.
Но звериная осторожность взяла верх…
Малиновский не знал, что Красильникова успела позвонить сестре и сказать, что видела его, но тут судьба повернулась к нему лицом. Любовь Петровна, вероятно, испугалась за жизнь маленькой Кати и затаилась.
