Во смена настроения!
Только что в истерике билась, а тут – скачет уже как лань недоподстреленная.
– А как же…
– Ты обещал!
Она со всех ног понеслась в конец мола, задрав плащ и местами уворачиваясь от соленых фонтанов слева.
А что я ей обещал? Вообще-то… ничего. И, к слову, я опять также ничего и не понял! За границу? Да ради бога! А зачем тогда ей с подельником выходить туда, на самый кончик мола?
А! Боновое же заграждение.
Город-то закрытый, и выход из бухты перекрывают плетенными из тросов сетками на бонах. Якобы от злобных водолазов и мини-субмарин предполагаемого противника. Ну, так говорят, во всяком случае. Заграждение это то открывают, то закрывают, таская буксирами за концы громоздкой сетки. Может, именно это они там с Дьябло собираются высматривать? Возможность прохода катера из внутренней бухты в открытое море? Чтобы потом дрыснуть на всех парах в сторону Турции.
Версия, конечно, но… как-то это все равно странновато выглядит.
Не так ли?
Я тоже перелез через бетонный буртик. Никому ничего я не обещал. Не надо меня дурить! Шагнул было вдогонку, и в ту же секунду соленая лавина окатила меня с ног до головы.
Черт! Хлопнул варежкой? Смотреть надо было по сторонам. И держаться… правее. Ольга была уже на полпути. А что в конце – за пеленой брызг и набежавшим туманом видно уже не было.
Сзади раздался автомобильный гудок.
Я оглянулся. Водитель стоявшей у въезда машины блеснул фарами. Типа вы там с ума все посходили? Бегать по волнолому в разгар шторма! Я, мол, на это дело не подписывался – отвечать за идиотов-пассажиров в случае чего. А может, просто машинка счетная у него была включена: «Вас там посмывает к чертям, а кто платить-то будет? По счетчику!»
Я отмахнулся.
Таксист еще раз возмущенно погудел и затих пока. До времени.
Каких-то четыре дня назад счастливая Ольга, хохоча, бегала здесь же по бетонному барьеру, вся с ног до головы облитая горячим солнцем и восхищенно-возмущенными взглядами очевидцев. А теперь мечется между лужами и гремящими повсюду языками злобных брызг, размазывая по лицу соленую влагу – то ли от слез, то ли от моря. И стремясь неизвестно к чему.
Нервозная какая обстановка!
И эти грохочущие волны слева…
Я сменил шаг на неторопливый бег трусцой, миновал пустынный понтон с раскачивающейся «яхтой», заметив мимоходом, что мальчишек там уже нет. Спрятались, наверное, в трюме. Черный флаг с черепом и костями, приляпанный на верхушке мачты, аж трещал под напором ветра – пронзительно хлопал и метался, словно желая вырваться на призрачную свободу.
«Что ищет он в стране далекой. Что кинул он в краю родном?»
Не «он» в нашем случае. Она!
Ольга.
Про нее это.
Я прибавил ходу, опасаясь потерять ее из виду.
И в этот миг заметил на самом краю парапета вторую фигуру!
В таком же плаще, что и у Ольги.
Несмотря на рвущий пространство сумасшедший ураган, фигура стояла неподвижно. Как влитая в бетон. Памятник! А там вообще – настоящий человек? Не чучело ли там, наряженное в армейскую накидку?
А нет!
Один из порывов ветра сорвал у фигуры с головы капюшон, и человек, лица которого я так и не рассмотрел из-за хреновой видимости, вновь накинул себе на голову блестящий от воды треугольник. Одной рукой! А второй – показалось ли мне или нет – он за что-то держался. Типа, за трос, принайтованный к одной из арматурин снизу. К примеру. Ведь это я мог только предположить, не разбирая деталей на таком расстоянии.
Ольга добежала наконец до концевой площадки и стала что-то говорить фигуре сверху, импульсивно жестикулируя и указав несколько раз за свою спину. Видимо, на катер возле понтона. Ну и… разумеется, на меня, так как шел я именно с этой стороны.
По этому поводу я тут же метнулся в сторону и приник к вовремя подвернувшейся справа металлической ферме, оставшейся здесь по раздолбайству строителей после сдачи мола в эксплуатацию.
Заметили?
А впрочем, какая разница?
Мне нужен этот тип сверху – для выяснения отношений и задушевной беседы на тему «Как дальше жить будем, любезный?». А шпион он или нет – дело третье. Лишь бы не пихал больше свое поганое жало в наш безоблачный пока мирок! Уязвимый и беззащитный.
А я очень хочу их сохранить – и наш мир, и наше общество.
И нашу страну.
Неуклюжую и закомплексованную, с дремучей нравственностью и моралью домостроя. Страну, не умеющую шить нормальные джинсы и клепать дешевые и неломающиеся автомобили. Снисходительную к уголовникам и строгую к простым смертным работягам. У которых тем не менее есть и квартира, и медицина, и образование. И спокойная уверенность в завтрашнем дне! Я не хочу, чтобы все это пропало, испарилось в угоду любителям жевательной резинки.
И я понял, зачем на этот раз меня занесло в это время.
Для того, чтобы стать «пятым колесом» в телеге!
И крутануться что было сил, да в нужную сторону – в нужное время и в нужном месте. Коряво и тоже неуклюже. Так, как это и может делать именно «пятое колесо». Лишнее, глупое и всех раздражающее. А мне и надо-то всего – срезать дурные ростки на здоровом стволе нашего общего дерева. Убрать вирусную мутацию – излечить больных и локализовать опасный источник.
Вон он – главный носитель заразы. Зацепился продуманно веревкой за кусок железа сверху и что-то показывает Ольге.
А! Предлагает ей подняться наверх.
У меня остро защемило в груди в нехорошем предчувствии. Кажется, я понял, зачем он зовет ее к себе. Вряд ли там есть второй страховочный трос…
– Ольга! О-оль!!! – заорал я, перестав прятаться. – Не смей! Не надо!
Она полезла.
Полезла в том месте, где я ей и показывал когда-то. Там, где есть секретные выдолбоины в стенке. Научил же на свою голову! Какая способная девочка.
Я помчался к концу мола. Не разбирая луж и пробивая насквозь водяные фонтаны брызг. То редкое состояние, когда говорят «нитки сухой нет». Я действительно сейчас о нитках думаю?
Ольга уже выбиралась на узкий верхний гребень, когда я отчетливо понял – не добегу. Не успею даже подбежать на расстояние крика из-за взрывной какофонии волн. Потому что никого тут не интересуют боновые заграждения – это детский лепет. Никто тут не собирается любоваться дикими красотами шторма, особенно с этого невообразимого в здравом уме места.
И никто не собирается… отпускать Ольгу за границу.
Есть лишь одна надобность в этой встрече.
Простая…
Я отчетливо видел, как Ольга встала рядом с другой фигурой – два контура в одинаковых плащах, только правый чуть ниже.
