Тупая шутка. Никто даже и не улыбнулся.
Раздосадованный, я в сердцах повернулся к рулю и вставил ключ в зажигание. Завел машину, врубил первую и плавно покатил к выезду со стоянки.
Девчонки молчали.
Ну… где живет Тошка, я знаю. На Остряках. Отсюда, если срезать через Матюху, минут пятнадцать езды. И обратно столько же – надеюсь, Сеня потерпит полчасика, не уйдет никуда. Только что с Ольгой делать? Ей-то куда нужно? Даже не так – что ей вообще от меня нужно?
Ну… предупредила, дальше что? Почему она до сих пор в машине?
– Мне здесь, – неожиданно сказала Тошка, – у рынка. К бабушке зайду на Кожанова. Останови, пожалуйста.
– Уверена?
– Не волнуйся, все в порядке. И… будь осторожен. Завтра созвонимся.
Упорхнула.
Будь я девочкой на ее месте, наверное, полдня бился бы в истерике после случившегося. А она даже не обозначила своего желания поговорить на эту тему! Так бывает? Впрочем, откуда я знаю, о чем они с Ольгой беседовали, пока я кастет добывал в нелегкой битве? Да с деревьями обнимался. Может, обсудили уже все?
Ольга деловито пересела вперед:
– Откуда у тебя ключи от машины?
О! Узнаю Княгиню. А то смущаемся тут как Чебурашка перед апельсинами. Я развернул «жигуль» и поехал обратно.
– Сеня дал покататься. А кстати, чья эта тачка? Загажена, как телега из колхоза! В ней что, сено возили? И запах… тьфу! Рыбий жир какой-то. Гадость…
– Мужика одного с Корабелки. Вряд ли ты его знаешь.
Я дернулся.
С Корабелки? А не рядом ли с Аполлоновкой живет тот легендарный мужик, любитель рыбных миазмов? И переулок тот малоизвестный, как его, Яличный, он ведь тоже наверняка на Корабельной стороне. Потому что только там я не все еще улицы знаю. Просто Корабелка с детских лет была для нас, пацанов Матюхи, Терра Инкогнита. Там и побить могли. Как и мы, в свою очередь, били «майданов» и «корабелов» на нашей исконной территории – на двух центральных холмах города.
Такие вот у нас были «гейм-зоны» для ежедневных квестов и экшен-развлечений!
– Дьябло? – спросил я коротко, не отрываясь от дороги.
Ольга удивленно дернула головой.
Помолчала.
– Ты очень странный парень, – вынесла она мне приговор. – Я часто видела, как умные чуваки прикидываются дураками. По разным причинам. А ты… как будто наоборот!
Я хмыкнул:
– Спасибо! Так изящно дураком меня никто еще не называл.
– Ты не понял. «Наоборот» в том смысле, что я же вижу – ты классный мальчишка, простой и веселый. Обыкновенный. А иногда тебя как пробьет – и мне страшно становится. Взрослый! Даже старый.
– Юный дурачок прикидывается древней… умнотиной, – вспомнил я «пунктик» Галины. – А так может быть?
– Ты где водить научился? – не ответила Ольга. – В детском саду? Впечатление, что у тебя лет десять стажа! А? Юный дурачок?
– Поймала! На самом деле… мне пятьдесят три! И я – спецагент КГБ. По сатанистам. Не курю просто и не болею, вот и выгляжу молодо.
– Трепло.
– Кстати, о сатанистах. С каких таких благородных позывов ты вдруг решила спасти нас от дьяволопоклонников? Ты ведь одна из них! Я же не ошибся?
– Не ошибся. Смотри на дорогу!
– Не мандражируйте, Жрица. У меня десять лет стажа. А если честно – без малого тридцать, но это секрет!
– Вот и у меня секрет! Раз предупредила, на то есть причины.
– Да знаю я все твои причины, – заявил я легкомысленно, закладывая вираж в глубоком повороте, – могу перечислить. Хочешь?
– Попробуй.
– Тоже мне бином Ньютона! Надоело, это раз. Достали угрюмые рожи и вечный депрессняк в глазах соратников по подполью. Так?
– Допустим.
– Во-вторых, утомили потные озабоченные юнцы с претензиями на императора Калигулу, у которых одно на уме. Да и страшненькие девочки с зудом между ног оказались не лучше. Свободная любовь – она ведь только во влажных мечтах прекрасна. А в реальности – грязь, вонь и глубокое разочарование после невнятного оргазма. Или даже имитации оного. Угадал?
– Психолог.
– Даже не представляешь, насколько… дипломированный.
– А в-третьих?
– А в-третьих, как это ни банально звучит, Природа берет свое! Она желает продолжения жизни, а не тотального вымирания. Эволюция, матушка. На козлиных ногах в будущее особо и не ускачешь. А тебе хочется жить и радоваться по этому поводу постоянно. А как с этими вашими баранами и… овцами радоваться? Никак. Угадал?
– Это у тебя было «во-первых».
– Умная девочка. Ты оказалась чище, чем хотела выглядеть. Честнее, порядочнее, воспитаннее, наконец. Порода, что с нее взять. Помнишь, как ваш объект поклонения говорил у Булгакова: «Кровь – великое дело». У тебя гены взбунтовались против этой всей чернухи. По тебе же видно!
– Ты меня реально пугаешь. Ты… кто?
– Дед Пыхто. Это ты еще «в-четвертых» не слышала!
– А зачем мы сюда свернули? Ты что задумал?
С середины Стрелецкого спуска я повернул налево в сторону Загородной балки, притормозил у первого барака. Он, кстати, здесь единственный обитаемый – какое-то подразделение от городского стройтреста: в окнах видны люди за кульманами, огромные полотна чертежей на стенах, неоновый свет, суета и жизнь ключом.
Кто-то в этом мире созидает, а кто-то… чертей гоняет по подвалам.
Вот вам и «в-четвертых»!
– Так надо, девушка. С вашим бесстрашием, да чего-то бояться? Не смешите мои тапки!
Я притормозил, чуть не доезжая до развалин, где томился Сеня. Заглушил машину и засунул ключ поглубже в карман. Повернулся к настороженно молчавшей девушке.
– Значится, в-четвертых, – сказал ей твердо. – Ты испугалась, Жрица. Не за меня с Тошкой, а за себя в первую очередь. Сесть испугалась. На нары! Биографию свою похерить и в унитаз слить. Потому что почувствовала своей умненькой головкой, что неспроста все эти полуночные хороводы. Так? Не надо только отмалчиваться.
– Так, – произнесла она еле слышно.
Странно было видеть Княгиню в таком подавленном состоянии.
– Так, – повторил я. – А что за всем этим? Правильно! Методично внушаемая всем малолетним подпольщикам идея «как хреново жить в Советском Союзе». Я могу даже сказать, с каким прицелом внушается вам этот «мем» и на какие перспективы работает, но ты и не поймешь, и не поверишь!
– «Мем»? Что это?
– Не бери в голову. Я же говорю, не поймешь.
– Почему?
– Потому что я… из будущего!
Повисла тишина.
