Проклятое воображение!
И как после этаких фееричных картин прикажете наслаждаться нечаянным стриптизом? Я хмуро пересек тупиковую площадку, где у среза мола, куда я старался не смотреть, на опасной высоте продолжались «грязные танцы».
– Хватит, Ольга. Спускайся, – крикнул снизу, стараясь перекричать шум волн. – Мы в восхищении! Надеюсь… Королева тоже.
Она перестала танцевать, присела на корточки и вытянула шею, оценивая масштабы предстоящего спуска.
– Королева тоже в восхищении. Ладно, где спускаться?
Чертовски живописный ракурс для наблюдателя снизу. Она специально… выцеливает меня своими прелестями?
– Все! Достаточно. Я оценил. – Я попытался придать голосу грубости. – Отличное тело, бесстрашное поведение, полное начхательство на окружающих пигмеев. Браво!
– То-то же!
Ольга с видом победителя развернулась ко мне задом, присела и ногой стала нащупывать выемку в бетоне, на которую я указал чуть раньше.
– Да-да, правильно. Вставляй туда стопу, там хороший упор. Руками за арматуру держись. Вторую ногу чуть ниже. Смелее!
Инструктировал ее, а сам внимательно рассматривал татуировку на пояснице.
Похоже на банальную бабочку, только очень толстую.
– Правильно я лезу?
– Правильно. Можно уже ниже перехватывать. Да, справа уступ. Хватайся рукой. Не торопись, безбашенная Жрица. Грудь поцарапаешь!
– Бережешь? Так и надо. И… не учи бабушку кашлять.
Да это не бабочка! Это же… жук! С крыльями, как у птицы. И сидящий на каких-то вытянутых пластинах, похожих на наконечники копий. Одно вверх, другое вниз. Нижний кончик исчезает под резинкой бикини, а верхний упирается в шар, очерченный треугольником. И маленькие лучики у шара – Солнце?
А жук – не скарабей ли, часом?
Вновь скарабей?
– Одевайся, соблазнительница малолетних подростков. – Я кинул Ольге смятый сарафан. – Забыл тебя предупредить: тут ведь не нудистский пляж вообще-то.
– А тебе не понравилось? – Она вновь хищно улыбнулась знакомой уже мне улыбкой. – У меня что-то не так?
– Разве что с головой.
– В переводе на человеческий звучит как «ты особенная»!
Извиваясь, как пантера, она натягивала через голову сарафан. Даже это неуклюжее, казалось бы, движение у нее получалось эффектно!
– Послушай, особенная, – присел я на обломок плиты в углу площадки, – а что у тебя за татушка такая странная на талии? На жука-скарабея похоже.
– Странное слово «татушка». Не слышала. От «татуировки», наверное, пошло?
– Ну… да. Так у нас дети во дворе наколки называют, – соврал я, – не переводи тему.
– Жук, говоришь? А черт его знает, – легкомысленно отмахнулась Ольга. – Просто красиво. Тебе же нравится?
– Мне много чего нравится.
– У меня?
Вот что с ней поделаешь?
– У тебя все в порядке, даже и не волнуйся. Только к чему было это незапланированное представление идеальных женских форм? Нам ведь еще обратно по молу возвращаться. Мимо зрителей. Тебя же сейчас курятник на ковриках растерзает! А шпана с рыболовами в слюнях утопят.
Девушка целомудренно улыбнулась, приводя в порядок растрепавшиеся волосы:
– А это не для них. Это для тебя представление.
– Для меня? Но… зачем?
– Затем, что так выглядит свобода! «Благословенны сильные, ибо будут они вершить судьбу мира».
Снова-здорово!
«Благословенны сильные…» – а ведь эту «формулу» я уже где-то слышал.
Не помню…
– Ну, допустим. Будем считать, что я теперь знаю, как выглядит свобода. И?
Ольга закончила причесываться, спрятала в сумку расческу и серьезно посмотрела на меня.
– А ведь ты угадал, – мягко шагнула она ко мне, – это скарабей у меня на спине выколот. И знаешь, что он означает?
– Э-э… не совсем.
– Он означает Силу! – произнесла она еле слышно. – А также начало новых дел.
И еще один микроскопический шажок мне навстречу.
– К-каких дел?
– Важных! После которых обязательно должно наступить время… приятных… перемен…
И по шагу с каждым словом. Так, что дальше и двигаться было некуда.
Потому что дальше… оставался только я.
И я знал, ЧТО сейчас неминуемо должно случиться. Какие именно «приятные перемены» наступают на меня вместе с этим разгоряченным после бега телом.
В таких случаях мужчины всегда безошибочно угадывают, что именно может им обломиться, особенно за пару секунд до… искомого. Ибо последние мгновения перед «этим», собственно, этим «искомым» уже и являются – как дрожь земной коры перед извержением вулкана уже и есть начальная фаза катастрофы.
Как и уход вод с обреченного побережья за минуты до смертельного цунами.
Как… предвкушение счастья перед самим счастьем, которое на поверку бывает не таким уж и приятным, в отличие от самого предвкушения.
Как… вкус винограда на губах девушки. Вкус, который ты угадываешь за мгновение до поцелуя. Откуда это? Это ведь…
Тошка!
Я резко подался назад, и… морок пропал.
Фея опять превратилась в ведьму.
– Пошли отсюда! – грубо бросил я через плечо, поспешно разворачиваясь, от греха. – Хотела канализацию? Будет тебе канализация. Расчехляй свой… аппарат. Только не перепутай, что именно нужно расчехлять. И не отставай давай!
Как ни в чем не бывало Ольга зашагала рядом. Молча. И без обид.
Идеальна, как ни крути!
Только и я ведь… как волнолом.
Глава 20
Сильные мира
Не было больше ни цитат из древнейших текстов, ни сальных шуточек, ни экстравагантного поведения. Скучно вернулись к основанию мола, скучно перелезли через парапет и скучно пощелкали камерой в сторону беснующихся над помоями чаек. Запашок здесь, однако! Особенно когда ветер с моря.
– Ты иди, Витя. Я посижу тут еще…
Я недоуменно огляделся – осклизлые булыжники, вонючие водоросли и не менее благоухающий поток воздуха со стороны огромной канализационной трубы.
– Здесь? Посидишь?
– Да. Передай брату, что задание выполнено. На «пять баллов»!
Брату? Так комсорг – ее брат! Поэтому и валялся на койке в ее присутствии. Правильно, чего перед младшей сестрой церемониться? Ведь она… младшая? Надеюсь.
– Я-то передам, только что ты здесь…
– Иди-иди! Я сама дальше.
Собственно, долго уговаривать меня не пришлось. Как-то не задалось у нас общение… до определенного момента – мелькнула все же черная кошка между двумя красивыми людьми. Ну… один из них точно красивый, не буду уточнять кто.
