Она кивнула, принимая его объяснение как данность.
– А я уже приготовилась умирать. Знаешь, замерзать только сначала страшно, а потом ничего… засыпаешь и видишь сон. Как будто ты – это уже не совсем ты. Острее все, ярче: и звуки, и запахи, и… – она запнулась, а потом продолжила с отчаянной решимостью, – и голод. И все в твоих силах, надо только подчиниться…
– Кому? – он говорил шепотом, словно боялся спугнуть и Лису, и ее воспоминания.
– Ей. – В черных глазах Лисы полыхнули белые молнии. Можно даже не спрашивать, кому «ей». А вот кое-что другое нужно спросить.
– Ты всегда была нормальной? – Прозвучало странно, если не оскорбительно, но Лиса поняла его правильно.
– Два года психотерапии. Родителям казалось, что она мне помогает. Мне тоже.
– А на самом деле?
– А на самом деле я видела… всякое.
– Страшное?
– Всякое. Вроде этого твоего пса.
– Он не мой.
– Но он есть?
– Есть.
– И ты тоже его видишь?
– Его многие видят. Почти все члены команды.
– Значит, они тоже… ненормальные.
– В каком-то смысле, но на цепь посадили именно тебя. – Рассказать ей про свое видение? Или лучше не пугать еще сильнее? Ведь обошлось же. Пока обошлось… – И убить хотели тоже именно тебя.
– Она хотела, чтобы я стала частью чего-то большего. – Лиса побледнела, про сервировку стола они оба уже забыли. – Частью ее…
– Частью ее и ее планов.
– Наверное.
– Но я испугалась. Не смерти, нет. Я уже как-то смирилась, что нас никто не найдет. Я боялась, что когда я умру, она заберет меня к себе. Без моего разрешения. Понимаешь?
Ник понимал. В его душу тоже рвалось это страшное и непонятное. У него получилось отбиться, но лишь потому, что рядом был Андрей и остальные, а эта девчонка осталась со Снежитью один на один, и кто знает, выиграла бы она финальный бой или превратилась в одно из тех… существ, что они видели сегодня в ангаре.
– Давай поговорим про шамана. – Тему нужно было менять, пока Лиса совсем не скисла. А еще она хотела «чего-нибудь покрепче». Ник разлил по бокалам красное вино.
– Я все сказала. – Она взяла у него бокал, посмотрела на просвет. – Я не видела его лица. Вообще толком ничего не успела разглядеть.
– Но это был обыкновенный человек? – Странный вопрос, но Лиса его поняла. Приближение Снежити они теперь чуяли очень хорошо.
– Человек, но, мне кажется, не совсем обыкновенный. – Она залпом выпила свое вино, отщипнула кусочек хлеба.
– Настоящий шаман? – А почему бы и нет? Если есть шаманский тынзян, должен быть и шаман. Они ж, наверное, всякие бывают: и злые, и добрые. Вот Лису похитил злой. Для каких-то своих темных целей. Или не своих?.. – А зачем ты вообще поперлась в это стойбище? – Не слишком вежливо, но они же теперь, вроде как, друзья по несчастью.
– Я рассказывала. – Лиса не обиделась. – За информацией.
– За сенсацией. – Он понимающе усмехнулся. – Загадочный олений мор.
– Не только олений. – Она мотнула головой. – Тут в последнее время разное стало твориться.
– Например?
– Например, самоубийства. Знаешь, я ведь изучала статистику. В Хивусе за пять лет не было не то что ни одного самоубийства, а даже мало-мальски серьезного несчастного случая. А тут за полгода сразу четыре. И все они связаны с котлованом, который наш олигарх, – Лиса поморщилась, – решил выкопать под свой утопический проект. Сначала я подумала, что все дело в какой-нибудь инфекции. Ну, что-то достаточно древнее и достаточно опасное тысячелетиями было законсервировано в вечной мерзлоте, а люди сунулись и нарушили эту природную герметичность. Как тебе версия? – Она выдвигала версии, а на щеках ее полыхал румянец возбуждения.
Версия была несколько фантастической, но поверить в существование древней заразы было проще, чем в существование Снежити.
– И заметь. – Лиса отщипнула еще кусочек хлеба и продолжила: – К котловану почти сразу закрыли доступ. Не подступиться! И башню в ледовом городке снесли. Спрашивается, зачем? А я вот навела справки и узнала кое-что интересное. Как думаешь, где брали лед для ледового городка?
– В котловане? – А она мало того, что красивая, так еще и умная. И упертая вон какая! Расследование она провела, информацию собрала.
– Именно! Лед брали из котлована, котлован оцепили. Что это может значить, а?
Ник пожал плечами. Такая увлеченная, живая, она нравилась ему все больше и больше.
– Это могло значить, что Тучников, – Лиса снова поморщилась, – знает о происходящем больше, чем рассказывает. Вполне возможно, все это случилось по его вине. Да я почти уверена! Мне обещали информацию… – Она вдруг сникла.
– Обещали информацию, а заманили в ловушку.
– Да! – Она упрямо вздернула подбородок. – Вполне возможно, что по его приказу и заманили!
– По приказу Тучникова?
Она строила версии и догадки. Ей хотелось детектива и не хотелось мистики. Ник ее понимал, но версию не принимал.
– Да. – На сей раз ее «да» прозвучало не так уверенно, она была увлеченной, она была журналисткой и жаждала сенсаций, но она не являлась дурой.
– А тебе не кажется, что это слишком… сложно? Не того ты полета птица, чтобы ради твоего устранения проворачивать такие странные схемы. – Ник виновато улыбнулся. Вот сейчас она обидится, и их разговор закончится. И вообще все закончится, так и не начавшись.
Лиса молчала очень долго, он уже начал волноваться.
– Думаешь, я намудрила? – спросила она наконец.
– Думаю, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Думаю, тебя заманили в ловушку с какой-то другой целью. Тому, кто это сделал, была важна именно ты, а не информация, которой ты владеешь.
– Я не владею никакой информацией. К сожалению.
– Возможно, тебе так только кажется, а на самом деле ты особенная.
– Я? – Лиса усмехнулась, но тут же нахмурилась.
– Два года психотерапии, – напомнил Ник. – Зачем они были нужны?
Ей не хотелось рассказывать, так не хотелось, что румянец снова сошел с ее лица.
– Психиатрическая клиника, – сказал Ник, глядя прямо в ее черные, раскосые глаза. – В моем случае.
– И личный волк? – Она слабо улыбнулась. Неужели не испугалась?
– Волк появился не так давно.
– А до этого?
– А до этого было разное…
– Видения?
– В том числе.
– И предчувствия?
– Возможно.
– И всякие… эксперименты с запрещенными веществами?
