Митя великодушно признал, что мусора трудились, как стахановцы, и лично товарищ майор принял самое активное участие и Карпухина запряг. В большой комнате не нашли ровным счетом ничего запрещенного законом. Переместились в малую. Там кое-какой компромат отыскался: один из тех, что помоложе, наткнулся в комоде на пачку игральных карт – тех самых мутных фотографий, которыми немые торговали на вокзалах и в поездах. Вот только компромат был не уголовного плана: эти фотки, конечно, чистой воды порнография, но хранение таковой в Советском Союзе, слава богу, законом не карается – только распространение. С брезгливым видом человека, помнящего наизусть «Моральный кодекс строителя коммунизма», оперок бросил карты назад и с ехидной улыбочкой спросил:
– Дрочишь помаленьку?
Митя никак не отреагировал – прекрасно понимал, что мусор попросту злится из-за безрезультатности обыска. Ответил кротко:
– В мои годы дрочить глупо как-то, когда столько девок вокруг…
Мусор явно собирался отбрехнуться, но майор (тоже наверняка злой) одернул:
– Работаем, работаем! Без лишних пререканий!
Естественно, и в Митиной комнате ничего криминального не нашли. Всей оравой вывалились на лестницу, чтобы Митя перевел Пирата из кухни в комнату. Потом взялись за кухню – с теми же унылыми результатами. Карпухин что-то пошептал майору, и тот погнал всех – и своих, и понятых – в подвал, где столь же вдумчиво взялся за Митину стайку
[36]. Левую ее половину, где стояла всего-то полка со всякой мелочью, обыскали быстро. А вот справа, за загородкой из трех досок, лежала куча картошки свежевыкопанной, из десяти мешков высыпанной. Митя заранее предвкушал удовольствие, представляя, как они будут в картошке рыться. Увы, не вышло удовольствие, Митя их недооценил. И понял, зачем они с собой притащили объемистую сумку. «Моралист» из нее извлек самый натуральный миноискатель (Митя их навидался в военных фильмах), повесил на грудь, надел наушники и добрых пару минут водил над картошкой шестом с круглой рамкой. В конце концов с превеликим сожалением пожал плечами:
– Чисто.
И ведь не успокоились на этом, легавые! Опять-таки всей оравой отправились к соседнему, Батуалиному дому, в гараж. Митя, Сенька, Батуала и еще двое кентов мотоциклы держали в металлическом гараже, стоявшем здесь вполне законно. Два года назад Батуалин сосед, державший здесь «Москвич», вздумал куда-то переезжать, вот они впятером скинулись и гараж купили, оформив все бумаги на Митю (тянули спички – кому быть хозяином, Мите и выпало).
Ничего, разумеется, не нашли и в гараже. Вернувшись в квартиру и отпустив понятых, мусора изо всех сил притворялись равнодушными: мол, не больно-то и хотелось, но Митя прекрасно понимал, какими матами они его про себя кроют: пустышку вытянули, чуть ли не четыре часа убили впустую. Следствие ведут знатоки, ага, серия двадцатая: «Крупный облом»…
Как Катай и предсказывал, никакого протокола на Митю писать не стали – с какого перепугу? Однако объяснительную писать все же пришлось (Катай это тоже предвидел). Ну, Митя все честно и написал: данный предмет, то есть бывший наган, убедившись в его полной неподпадаемости под УК РСФСР, приобрел за двадцать рублей на центральном рынке у незнакомого мужика, по виду кавказца, а уж какой там именно национальности, кто его знает. Но человек кавказский, это точно.
Майор, прочитав это, чуть поморщился, но промолчал. «На ихней фене это называется «неустановленное лицо», – наставлял Катай. – На том и стой. У нас презумпция невиновности, это они тебе должны доказывать, что ты им врешь, а доказать они хрен докажут».
В конце концов троица, не попрощавшись, квартиру покинула. Остался один Карпухин, взявшийся выписать Мите справку на работу насчет отсутствия по уважительной причине. Были, конечно, у Карпухи и свои причины отбиться от своры – он в этой истории крайний, у него с майором, к бабке не ходи, неприятный для участкового разговор будет.
Вот теперь Митя, как невинная жертва обстоятельств, имел право поворчать. Он и проворчал:
– А по какому праву наган всё же забрали, если он безобидный?
– На экспертизу, – сказал Карпухин, шлепая на бумажку печать. – Проверять, может, на нем что интересное висит…
– Да ладно, я не первоклассник, – сказал Митя. – Столько детективов перечитал и пересмотрел… Экспертиза может быть только баллистическая, так?
– Ну, так…
– Так у него же на весь ствол железяка забита. Там наверняка все нарезы перекорежило напрочь. Какая может быть баллистическая экспертиза?
– Грамотей… – буркнул Карпухин. – Ну, не на экспертизу, так для профилактики. Чтобы ты с этим наганом чего-нибудь не наворотил. По закону, если ты с этим наганом совершишь преступление, он приравнивается к действующему огнестрельному оружию, чтоб ты знал. Скажем, сунешь кому-нибудь под нос, снимаешь часы – будет не просто грабеж, а вооруженный грабеж. Между прочим, – «вплоть до высшей меры».
– Как-то я не собираюсь вооруженные грабежи устраивать, – хмыкнул Митя.
– Мало ли дури сотворить можешь? Возьмешь на танцы и по пьянке начнешь людей пугать, как Тимоха тогда обрезом. Тоже нехилая статья выпадет. Так что спокойнее тебе будет жить без этого нагана, не ной… А финку куда дел? У тебя ж есть, я знаю. Пока обыск шел, я все думал: вот сейчас найдут… И прицепились бы…
– Ага, – сказал Митя. – Со злости, что ничего больше не нашли.
– Со злости или не со злости – тебе было бы без разницы. Хранение холодного оружия – статья УК, так что было бы все по закону. Куда финку дел, а?
– Променял тут одному на хорошую книгу, – сказал Митя. – Ему книги без надобности, а мне, я подумал, финка без надобности. Резать как-то никого не собираюсь, чего ей просто так валяться? Проживу и без финки как-нибудь.
– Во-от, – с явным удовлетворением сказал Карпухин. – Взрослеешь, умнеешь. Может, окончательно повзрослеешь и за ум возьмешься. Такими наганчиками забавляться ведь больше не будешь?
– Не буду, – сказал Митя. – Всякую охоту отбили.
– Во-от… – Карпухин похлопал его по плечу. – Думай и взрослей, пора уже… Ладно, я пошел.
Выждав, когда за участковым не только защелкнулся автоматический замок квартиры, но и хлопнула дверь подъезда, Митя выпустил из кухни Пирата. Душа ликовала! Он без всякой музыки отколол несколько коленцев шейка, подпевая в голос:
Мамка рада, папка рад,
что я пью денатурат!
Пират запрыгал вокруг него, весело гавкая.
– Что б ты понимал в колбасных обрезках, – весело сказал ему Митя. – Ох, как здорово мы их сделали…
Он плюхнулся в жалобно заскрипевшее старенькое кресло и закурил, улыбаясь во весь рот.
Мусоров, включая Карпуху, – точнее, с него и начиная, – и в самом деле сделали мордой в грязь качественнее некуда.
