Рейден набрался духу, отдышался и посмотрел куда-то вверх, словно перед ним стояло воплощение Леса Мерцаний.
– Послушай, – начал он, сжимая кулаки, – ты ведь знаешь, чего я хочу, но все-таки озвучу это: я больше не желаю видеть смерть близких. Я хочу все прекратить. Сделать так, чтобы мы с Ангелой снова были друзьями, не задумываясь о том, какие опасности ждут нас впереди. Я хочу, и он – тоже, чтобы все встало на свои места… Но этого не произойдет, пока дорогие нам люди продолжают умирать. Будь то Ангела или Марвел. Только что мой… друг покончил с собой, уничтожив опасное объединение и унеся много жизней. Но он спас нас с Ангелой. Я понимаю, что, если бы не его смерть, нас сейчас здесь не было бы, но… Ты ведь чувствуешь, что осталось у нас в душе после его смерти, что оставалось каждый раз, когда кто-то нас покидал, когда мы наблюдали за мучениями близких и осознавали, что ничего не можем сделать. Это ужасное чувство, душераздирающее. Я не могу представить чувства Ангелы, когда он придет в себя и узнает, что его мать отдала жизнь за него, равно как не могу представить состояние Марвел, которая, очнувшись, узнает, что ей так и не удалось спасти единственного сына. Поэтому, пожалуйста, хватит смертей. Должен же быть другой выход!
Последние слова особенно звонко отразились от стен пещеры.
Мелани опустила взгляд, пораженная речью Рейдена.
«Этот парнишка так привязан к Ангеле, а я хотела снова принести его в жертву обмену…»
В этот момент она встретилась взглядом с Кастилией, которая все это время не отрывала от нее глаз. На этот раз Мелани не стала отворачиваться. Они смотрели друг на друга, пытаясь зрительным контактом сообщить друг другу нечто важное. Но Мелани упиралась. Она чем-то напоминала Троя. Ей тоже было нелегко меняться, отрекаться от того, что сопровождало ее почти всегда, – от ненависти. Она считала, что это проявление слабости, что это позор для нее – сдаться, чтобы не быть одной.
– Что ж… – услышали все находившиеся в пещере Эха.
Это был Лес Мерцаний. Голос специфический: никто никогда не мог понять, женский он или мужской, детский или взрослый. А может, все это – лишь иллюзия, а на деле каждое слово вкладывают им в разум и потому они не могут различить его обладателя?
– Рейден Красс, ты меня удивил. Меня восхищает твое стремление спасти друга, никого не теряя. И…
Сердце подростка сжалось в ожидании ответа.
– Я удовлетворю твою просьбу, сделаю исключение для тебя.
Рейдена словно из горячей ванны перекинули в холодную. От резкой смены эмоций у него закружилась голова. И даже Мелани, Кастилия и Ландиниум вздохнули с облегчением…
– Но! – вставил Лес Мерцаний. – Я хочу другую плату.
Парень напрягся, ожидая, что Лес пожелает его жизнь.
– У тебя есть кое-что, очень ценное, что вполне может послужить для обмена на жизнь. Это нечто тебе и принадлежит, и не принадлежит одновременно.
– И что же это?
Лес Мерцаний после короткой паузы ответил:
– Воспоминания Ангелы за последние пять месяцев.
– Что? – спросила Мелани. – Но если сделать это, то он забудет обо всем, включая смерть сестры.
– Верно, – продолжал Лес Мерцаний. – Он забудет все потрясения, приключившиеся с ним, а те, что отразились на его жизни, будут изменены. Но не это главное. Главное – он забудет Рейдена навсегда. Воспоминания о тебе особенно важны, потому что именно с тебя все и начиналось. Конечно, я могу оставить все как есть. Решать тебе, Рейден Красс.
Парень был словно в трансе. Он не хотел даже представлять, что когда-нибудь, через год или два, они с Ангелой встретятся и тот равнодушно пройдет мимо, а он будет с болью смотреть ему вслед. Друг пройдет мимо потому, что Рейден станет для него незнакомцем. Потому что он не вспомнит ни капли из пережитого вместе, ни единого слова, сказанного ему. А если начинать все сначала, то так будет еще больнее. И тогда, стоя в пещере Эха и осознавая, что иного выхода нет, смирившись с мыслью об утрате самых драгоценных моментов жизни, Рейден понял, что не все можно повторить дважды. Отрывая каждое слово от сердца, парень произнес:
– Я согласен.
Лес не ответил. Парень под встревоженными взглядами сестер подошел к Ангеле, опустился на колени и последний раз посмотрел на его умиротворенное лицо, измазанное грязью. И поспешил уйти. Уже на выходе его догнала Мелани.
– Рейден, ты уверен, что хочешь этого?
Он остановился. Ему не хотелось поворачиваться лицом к Мелани, потому что там, за ее спиной, пещера, в которой лежит его друг. Посмотреть назад означало взглянуть в болезненное прошлое, о котором ему самому теперь хотелось забыть. Похоронить Ангелу в куче своих воспоминаний. Но чем больше он старался это сделать, тем больше тот врезался в его память.
И тогда Рейден ответил:
– Больно быть другом того, кто бессмертен.
38
Колледж Норбери в Стокгольме ждал своих студентов на пары с 8:30.
Сейчас на часах было 8:28. Подростки поспешно, поправляя свои сумки, проходили через металлоискатель, показывали студенческие билеты контролерам и бежали к расписанию или же на всех парах неслись в аудитории, пока грозная директриса не прошла по коридору и своим зычным голосом не поторопила опаздывающих.
8:31.
Через отполированное стекло широких дверей охранники и контролер по дисциплине заметили кого-то, кто необычно быстро бежал в сторону колледжа. Он перепрыгивал через три ступеньки, уже выбился из сил, пока бежал от машины, но добрался до входа. С облегчением он распахнул дверь, прошел через металлоискатель и подошел к контролеру, показывая свой студенческий.
– Рейден Красс, – важно протянула контролерша в очках, исподлобья глядя на запыхавшегося подростка. Парня всегда забавляла прическа женщины: складывалось впечатление, что на ее голову накрутили вермишель баклажанного цвета. – Я постоянно вижу твою фамилию в списке опоздавших.
– Простите, миссис Карпер. – Но от извинения ни одна морщина на лице пожилой женщины не дрогнула. – Я не высыпаюсь, поэтому…
– Знаешь, сколько раз я это слышала? – Она вскинула бровь. – Давай, иди.
Рейден уже прошел мимо нее и направился к лестнице, как услышал вдогонку:
– То, что ты из богатой семьи и сынишка известных людей, не должно давать тебе поблажек!
Парень вошел в кабинет, в сто пятый раз извинился перед преподавателем, в сто пятый раз подождал, пока тот насладится своей властью над ним и окинет его презрительным взглядом, и в сто пятый раз вытерпел насмешки одногруппников. Вернее, одногруппниц. В группе он был единственным парнем среди одиннадцати девчонок.
«А вот в параллельной группе куча парней и мало девчонок, но родителям обязательно нужно запихнуть меня туда, где шанс найти девушку гораздо выше. И плевать они хотели, что мне неудобно учиться в женском коллективе… Интересно, что было бы, поступи я в колледж Святой Мелани?»
