– Все, успокойся! – Абигейл встала между мужем и бывшей коллегой.
Мейнс с трудом нашел в себе силы отцепиться от рубашки Марвел и отойти в сторону. Даже его люди увлеклись ситуацией и уже не держали своих пленников. А те и не собирались убегать.
– Семнадцать лет назад, – начала Абигейл, – у меня родился сын… Мы назвали его Троем. Я чуть не умерла после родов. А потом впала в кому. Я не видела своего ребенка, не держала его на руках. Его тут же отдали на воспитание в семью Ханса, у которого тоже родился сын, – она посмотрела на Крэма. – Это был ты. Вы с Троем – не родные братья.
Парень болезненно сглотнул. Он не желал это признавать, но от правды ему отчасти стало легче: теперь стало понятно, почему было столько ссор и разногласий. И в то же время на душе у него было по-прежнему тяжело. Не из-за себя, а из-за Троя. Теперь он понимал, почему того обделили родительской лаской, почему с ним никто не говорил по душам, не помогал ему и, в конце концов, почему он стал таким. Крэм пожалел о каждой резкой фразе, сказанной Трою.
– А потом ты, Марвел, – продолжил разговор успокоившийся Мейнс, – узнала о моих планах по масштабному выведению синтонимов. Ты и раньше догадывалась об этом, но после всех убитых женщин не желала ничего повторять. Тебе стало страшно. У тебя начиналось психическое расстройство. И тогда, чтобы отчасти снять груз с души, ты похитила третьего синтонима – Логана Лоренса. Чтобы никто никогда не узнал о его сущности, ты ему еще в младенчестве вживила кристалл стихии земли. Увезла его в Америку и оставила в детском доме. Кстати, ты и себе вживила такую же штучку, не правда ли? Вот только тебе кристалл подошел, а его организм к шестнадцати годам начал отторгать инородное тело. Ты не учла, что он не такой синтоним, как ты, и на все реагирует иначе.
– А затем я стерла себе память, – продолжила Марвел загробным голосом.
– Это было после. Сначала ты еще родила Ангелу – первого ребенка, дочь. Но малышка не прожила и часа: была слишком слабой. Ты даже не успела увидеть ее живой. И это тоже отразилось на твоей психике. Тогда-то ты и стерла себе память, но… стерлось не все. Ты стала считать себя жертвой экспериментов.
– А потом родился я, так? – вмешался в разговор Ангела. – Отец рассказывал, что я был очень слабым и меня едва вытащили с того света.
– Ты был недоношенным, Ангела. – Марвел нашла в себе смелость смотреть на него уже не как на ученика, а как на сына. – Это имя не выходило у меня из головы. Я не помнила, кому оно раньше принадлежало, а потому назвала тебя так. – Она сделала несколько медленных шагов навстречу сыну.
Ангела вслушивался в каждое ее слово, но сам отвечать не собирался. Он считал, что слова все портят, затмевают его чувства и эмоции. Зачем говорить, когда можно просто сделать то, о чем он тайно мечтал всю свою жизнь.
Он обнял родную маму.
Даже сейчас, после всего пережитого, от нее пахло чем-то сладким, и это заставило Ангелу успокоиться, на пару мгновений забыть о том, где он сейчас, кто его окружает, что ждет дальше. А Марвел стояла, пригвожденная к полу, не смея шевельнуться. Она боялась контакта, которого желала больше всего на свете и боялась как огня. Боялась, что он ее затянет и она потеряет себя прежнюю. Она боялась перемен.
И все наблюдали за тем, как мать и сын обнимаются. Пусть даже сейчас, когда они на волосок от смерти, – лучше поздно, чем никогда. У Рейдена, не скрывавшего своей улыбки, внутри все бурлило от смеси противоречивых чувств. Не успевал он привыкнуть к одному потрясению, как за ним следовало другое.
Ангела с трудом оторвался от Марвел. В ее объятьях он чувствовал себя беззащитным ребенком. А ему так не хватало чувства защищенности. И он подумал, что Трою этого тоже очень не хватало.
– Какая прелесть, – Мейнс прервал идиллию. – Воссоединение сына и матери спустя шестнадцать лет. Трогательно! Но вы забыли, ради чего мы сейчас все собрались. Забыли, зачем я вам все это рассказал.
– Зачем? – спросил Лайк.
– Затем, чтобы вы умирали просветленными. Вы все, кроме Ангелы.
Марвел сильнее сжала руку сына.
– Ты ведь так и не узнал, как появляются неестественно рожденные синтонимы, – продолжал Мейнс. – Их матерям до родов вводят каплю крови естественно рожденного синтонима. Этого хватает, чтобы полностью смешаться с человеческой кровью, при этом человек сам синтонимом не становится. Суть заключалась в том, что мы не могли определить, каким женщинам подходит кровь синтонима, а потому вводили ее всем подряд. У одних начиналось внутреннее кровотечение из-за того, что ваша кровь убийственна. У других это проявлялось позже. У третьих начиналось отторжение. Муки были настолько невыносимыми, что многие из них в агонии умоляли убить их. Некоторые же делали это сами. Каждый второй труп мы отправляли на вскрытие, но так и не выявили, от чего зависит совместимость крови обычного человека и синтонима. Марвел была поставщиком данной услуги, но пора бы ее уже сменить.
В ту же секунду их окружили люди Мейнса. Они отрезали все пути к отступлению и загнали пленников в ловушку. Глава «ПН» медленно подходил к Ангеле, тянул к нему руки и продолжал:
– Молодая кровь шестнадцатилетнего синтонима куда ценнее, чем кровь синтонима, прожившего около тысячи лет…
Но тут помещение озарилось красным светом, и все услышали вой сирены.
33
Люди Мейнса оглянулись в поисках опасности.
– Что происходит? – озвучила Рика вопрос, интересовавший всех.
Мейнсу поступил звонок на телефон:
– Да?
Паника и замешательство охватили не только пленников, но и охранников. И Ангела воспользовался этим. Он выхватил у одного из них пистолет. Не успел мужчина опомниться, как почувствовал разрывающую боль между ног.
– Прости, чувак, – только и сказал подросток.
Абигейл рванула к черному ходу, пока ее муж прицеливался в одного из пленников: в этой потасовке сложно было попасть точно в цель, не зацепив своих.
Рейден последовал примеру Ангелы. Он ударил локтем в живот своего надзирателя, а когда тот согнулся, изо всех сил толкнул его в стеклянные двери, в тот же миг рассыпавшиеся на тысячу кусочков. Теперь проход был открыт. Марвел пришла в себя и, размахнувшись ногой, попала каблуком прямо в лицо врага.
Боль в руке напомнила о себе, когда Ангела направил пистолет вперед, целясь в людей Мейнса. Один из них захватил шею Рики локтем и приставил оружие к ее затылку. Та же участь постигла и беспомощного Логана с онемевшей рукой, и даже Крэма.
Попытка побега не удалась. Из темного хода прибыло подкрепление, уже куда более серьезное. Друзья и ахнуть не успели, как были грубо схвачены, а Рейден с Ангелой – прижаты к полу. Стейше попутно ушибли руку.
– Неплохая попытка, сынки. – Мейнс подошел к пленным, выстроенным в ряд, и поднял пистолет на уровень глаз. – Вот только это ложная тревога… А знаете, как раньше делали? Чтобы пленники были покорны, одного из них убивали у всех на глазах. Я собираюсь сделать то же самое.
