Эрар свернул на улицу, где когда-то встретил своего отца, и вдалеке заметил, как Джинджер закуривает сигарету.
Тогда Ангела вспомнил Троя. Сейчас он понял, что они действительно похожи. От них обоих что-то скрывали, оба в какой-то мере были изгоями, вот только… Трой не стал бы использовать правду против Ангелы, а Эрар, сам того не желая, пошел именно на этот грязный шаг. Пусть эта боль была неминуема, необходима, но он жалел, что причинил ее подобным образом.
«Трой – все-таки такой же подросток, как и я. У нас одни и те же потребности: покой, одиночество и в то же время жажда общения и хоть какого-то контакта с людьми, чтобы не замкнуться в себе окончательно. Да, именно этого ему и не хватало…»
– О, ты пришел! – Джинджер последний раз втянул в себя дым и выбросил докуренную сигарету.
Ангела не знал, что его отец курит. Хотя действительно ли это его отец?
– Скажи, – начал он, смотря куда-то вниз, – почему ты не хочешь рассказать мне о маме? Как она выглядела?
– Давай для начала хотя бы поздороваемся по-мужски…
– Ответь! – Ангела проигнорировал протянутую отцом руку. – Почему ты хранишь это в тайне?
Джинджер спрятал руки в карман темно-серого распахнутого пальто и резко опустил плечи, собираясь с духом:
– Для твоего же блага…
– Да, конечно. Вы, взрослые, всегда говорите так, когда устаете врать.
– Ангела, я серьезно. Она не хотела бы, чтобы ты узнал…
– Какие у нее волосы?
– Ч-что? – Отец сузил глаза.
– Какого цвета ее волосы? – четче переспросил Ангела.
Мужчина потупил взгляд. На мгновение он застыл, обдумывая слова сына, и размышлял, а не послышалось ли ему:
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что хочу понять, являешься ли ты мне… – Ангела перевел дух, готовясь к реакции Джинджера, – являешься ли ты мне родным отцом.
Ему показалось, что мужчина покачнулся и чуть не упал, сраженный словами сына. Но Ангелу уже захлестнули эмоции. Они переполняли его, и он не знал, как их выплеснуть. В нем горело желание поскорее узнать правду, и чем больше Джинджер вздыхал и молчал, тем сильнее становились желание и нетерпение.
– Скажи, – умолял Ангела. – Скажи мне правду!
Джинджер не проронил ни слова. Кажется, он не собирался отвечать. Все ждал, когда Ангела просто уйдет. Но тот не унимался:
– Ответь: я – твой сын, а ты – мой отец?!
– Да, Ангела, да! Успокойся, прошу. – Джинджер выставил перед собой руки, стараясь тем самым усмирить Ангелу. – Ты – мой сын, это правда!
– Но ты же рыжий, и у моей матери рыжие волосы. Кто из вас врет?
И тогда мужчина опустил руки. Он больше не старался успокоить сына, не смотрел в его наполняющиеся слезами глаза и не проронил ни слова из страха сболтнуть лишнее.
Теперь, стоя перед молчащим Джинджером в ожидании правды, Ангела понимал, что тогда чувствовал Трой, понял, какую боль он ему причинил, и по-настоящему забеспокоился: «Где же он сейчас? Что делает? О чем думает? Вернулся ли вообще?».
– Прости, Ангела, – глухо ответил Джинджер. – Я… я обещал ей не рассказывать о ней ничего.
– Я понял… Все понял.
Парень накинул на голову капюшон, засунул руки в карманы и ушел, не попрощавшись.
Капюшон служил для него щитом от внешнего мира. Он прятался под ним, стараясь скрыться от окружающих, и тонул в собственным мыслях. Скрывался так, будто его нет вовсе и никогда не было. Он – тень. Ему хотелось в это верить.
27
Дверь была открыта. Ангела неспешно зашел в коридор, стянул капюшон и принялся рассматривать ботинки, оценивая, насколько сильно они запачканы грязью.
– Я пришел.
До него доносились отрывки песен из музыкального шоу. Парень прошел дальше в дом. Рика сидела спиной ко входу и смотрела телевизор.
– А где все? – спросил он.
Рика обернулась. Руки ее были связаны, а рот заклеен скотчем. Она что-то невнятно пробормотала, кивая в его сторону. Ангела собрался было подбежать к ней, чтобы освободить ее от пут, но не успел: неизвестные люди схватили его и оттащили назад.
– Что вы делаете? Кто вы?! – спрашивал он, уже зная ответ на свой вопрос.
Он оглядывался в поисках остальных, когда услышал крик Стейши из соседней комнаты. Женщину вывели в наручниках, грубо держа ее чуть выше локтя.
– Пакуем их, – сказал один из громил «ПН», указывая куда-то в соседнюю комнату. – Этих парней – тоже… Они хоть живы там? Проверь! Этот шатен нам нужен с бьющимся сердцем.
«Шатен… Логан? Они пришли за Логаном?»
– Да, вроде дышат! – услышал Ангела. – Посмотри, у этого блондинчика крутой пистолет. Он наверняка нас всех уложил бы. Вовремя мы взяли в заложницы ту девчонку.
Рика жалобно промычала. Несомненно, речь шла о Лайке.
Но как они узнали, что нужно искать именно здесь? Почему они искали Логана и что же случилось с Рейденом, Марвел и Миндой?
Именно этими вопросами задавался Ангела. Кроме того, когда их выводили из дома, а искалеченных Крэма и Аарона буквально выносили на руках, синтоним сопротивлялся, старался выскользнуть из их цепких рук. После удара в живот у него потемнело в глазах, и послышался приглушенный визг Рики.
Их погрузили в разные машины, каждому завязали глаза. Ангела чувствовал тяжесть внутри после удара. Боль в животе поднималась вверх. Но это была уже не боль. Ангелу затошнило.
– Вот черт! – крикнул мужчина с заднего сиденья.
Машина остановилась. Мимо нее пролетели три, в которых держали остальных.
– Эй, что у вас там стряслось? – раздалось из рации громилы, вытащившего Ангелу из машины.
– Небольшая проблема, скоро будем, – с этими словами он отключился.
Ангелу с закрытыми глазами бросили на мокрую траву, усыпанную листьями. Запах леса, влаги и травы. Ангела понял, что они уже отъехали от города. Здесь только он и люди из «ПН».
– Нам надо ехать, – сказал второй.
– А вдруг его опять стошнит прямо в машине?
С глаз Ангелы стянули повязку, руки наконец освободили. Он чувствовал опустошение. Видел только ноги мужчин и нашел в себе силы лишь немного приподнять голову, чтобы щекой не чувствовать омерзительных гниющих листьев.
– Держи. – Один из мужчин протянул ему бутылку воды, и Ангела жадно сделал несколько глотков, чтобы унять тошноту. Не успел он перевести дух, как его схватили и потащили обратно к машине.
Хватка мужчин была мертвой. Подросток старался вырваться, чтобы сбежать от давящей боли, но враги сочли это за попытку к бегству и сжали его руки так, что он вскрикнул.
