Всё же с пятнадцатью минутами я погорячился, пришлось полчаса бегать, пока не зачистил всех. Я специально врывался в дома, чтобы убедиться, что уничтожаю тех, кого нужно. Всё же сканер костюма только показывает, что там есть люди, пол ещё и размеры, но кто они, определить с ходу не получается. Нужен визуальный осмотр. Часовых первым делом снял, комендатуру зачистил и небольшую казарму, где был взвод солдат охранной дивизии. Вернувшись к клубу, я осмотрел сформированные взводы, а они даже вооружились, ремни, подсумки, карабины на ремнях, и отправил один взвод собирать оружие с одной стороны села, другой — с другой. Мол, немцев нет, можно не беспокоиться. А вот водителей среди всех девушек всего восемь нашли. Пришлось с ними идти, учить на незнакомых машинах ездить и перегонять грузовики к клубу. В два сразу больных грузить начали, туда матрасы переносили. Пять девушек уверенно за рулём себя чувствовали, трое так-сяк. К счастью, ещё трёх водителей найти удалось, на шум у клуба толпа сельчан собралась, и вышло двенадцать бойцов и командиров, что скрывались у местных, вот среди них три профессиональных водителя нашлось. Из этих двенадцати семеро форму сохранили, сбегали за ней. Я одного на броневик посадил, экипаж сформировали из командиров, двое других на грузовики, как бы ни хотелось взять броню, но девушек надо на чём-то вывозить. Надо было немецких водителей в плен взять, они бы и вывезли. Как-то не подумал. Вот что значит зашоренность взгляда. Ладно, учтём на будущее. Только вот водителей всё равно не хватало, пришлось к десяти грузовикам кидать сцепку для буксировки других машин, тогда все вошли. К броневику прикрепили полевую кухню, тоже советскую, найденную в комендатуре, так что у нас теперь две кухни, обе весело дымили, и уже в шесть утра отправились в путь. Деревенские спешно выносили из своих домов убитых немцев, грузили на телеги и увозили прочь, отмывая в домах полы от крови. Понимали, что с ними немцы сделают, если найдут убитых у них в домах. Только тех, что в комендатуре, и охрану лагеря-клуба не трогали. Ну и двери домов, выбитые мной, восстанавливали.
Хоть и с трудом, но все девчата вошли в машины, хорошо худеньких много, в некоторые кузова свободно входило до тридцати девчат, а то и тридцати пяти. Так что и для припасов места хватило, и для сотни трофейных карабинов с боеприпасами, даже шесть пулемётов взяли. Оружие на полу лежало, девчата на нём также сидели, меня беспокоили те трое, что водили слабо, тем более на прицепе машины буксировали, там в кабинах тоже пассажиры были, но вроде пока двигались. Скорость держали тридцать пять — сорок километров в час. Больше смысла нет, да и наши горе-водители могут что-нибудь натворить, и так глохли, когда тронуться в первый раз пытались. А когда село покидали, с окраины заработал миномёт. Все обоймы же были заряжены, но потребовалось всего две, чтобы уничтожить два склада, рембат с кучей повреждённой техники, всё так горело, и колонну автотехники, что по дороге двигалась, двадцать грузовиков, снабженцы, похоже, вот их на ходу и накрыли. И хотя миномёт работал по площадям, точечная работа не для него, уничтожил все машины, дальше миномёт перезарядился, вошёл в десантный отсек меха, и тот полетел за нами. Я со стороны дистанционно ими управлял, так что его видели сельчане, а вот тем, кто в колонне ехал, показывать я его не спешил. Да просто вопросов лишних не хотел, так что мех облетел стороной и, двигаясь в пяти километрах впереди, расчищал дорогу. Работы ему немного было. Пост уничтожил пушками, когда мы проехали, там ещё горел мотоцикл, и расстрелял охрану автомобильного двухпролётного моста. Когда мы его миновали, миномётчик, покинув мех, расстрелял его. Нечего целые мосты врагу оставлять. Немцев что-то много стало на дорогах, проснулись, так что мы свернули в лесок, там на опушке деревенька притулилась на полтора десятка дворов, немцев не было, и я приказал отдыхать, ночью дальше поедем.
Двигались мы таким построением: впереди броневик на дистанции ста метров, потом мой грузовик, ну и остальные. Девчата после трёх часов за рулём, а проехали мы километров семьдесят, чуть ли не выпадали из кабин. Парни помогали им, поставили машины на улице, девчата разбрелись по домам, поварихи работали, кормить готовились, а я приказал деревенским топить бани. Парни им помогали, будет большая помывка, те воду носили. Среди тех, кто к нам в селе присоединился, был капитан, командир сапёрной роты, тот власть на себя не брал, да и не пытался, но с интересом следил за мной. Вот он предложил поставить часовых и наблюдателей, чтобы нас врасплох не застали, но я его успокоил, наблюдатели есть, тот их просто не видит. Тут я не солгал, мех сел в лесу, рядом миномётчик, бдят, чуть что, накроют вражин.
Наталья ехала со мной. А пока катили, рассказала не особо интересную историю, как попала в плен, ну и то, что про подругу не знает. Тот полковник медицинской службы, которую я старшей поставил, девчат на три роты разбила, командиров назначила и держала всех в кулаке. Повзводно распределила по домам, чтобы после помывки выспаться в домах успели, знала, что ночью всё время ехать придётся. Машины заправили, в кузове одного грузовика две бочки с бензином были, их опустошили, зато баки теперь полные.
А вот у меня интереснее было. Как рассвело, немцы с собаками начали искать того, кто это всё устроил. Да, собаки тоже были, это не только фигура речи. Нашли, авиация помогла. Я сбил разведчика, мех сработал зенитной спаркой, но тот, видимо, успел передать координаты, и к нам направили батальон пехоты с усилением, миномётчик его и накрыл на подходе, никто не ушёл. А усиление — это батарея лёгких гаубиц и два танка. Тоже плавились в огне. Потом был налёт четырьмя штурмовиками. Те даже не успели выстроиться в круг, чтобы начать пикировать, как спарка меха их сбила. Два часа тишины, пока новые не появились. Два батальона пехоты, танковый батальон, почти пятьдесят машин, видимо потрепали где-то, по штату у немецких танковых батальонов где-то восемьдесят танков. Потом было две лёгкие гаубичные батареи и тяжёлый гаубичный дивизион. Разведчики и группы артиллерийских наводчиков пытались подобраться. Миномётчик их накрывал, работая одним стволом. Пятьдесят квадратных метров накрытия, шансов у тех не было. Мех поднялся на десять метров и сканерами на пятнадцать километров всё вокруг контролировал, он и выступал наводчиком для миномётчика. Сначала накрыл артиллерию, именно они, как я считаю, для меня самими опасными были, могли на дальней дистанции работать, а потом остальную плазму из обойм выпустил по двум батальонам. Они сбежать могут, танки не успеют. К сожалению, зарядов хватило один батальон полностью выжечь, второй вполовину. Мех спустился, и робот-ремонтник, что на его борту был, поставил на зарядку первую обойму, а мех, поднявшись, стал из основных спарок расстреливать танки. У него дальность прицельной стрельбы те самые пятнадцать километров, всё же корабельные пушки, что ему это расстояние в десять? Шестьдесят три выстрела, и все танки и бронетранспортёры ярко полыхают вдали, дым настолько густой, что от деревни виден на горизонте. Да ещё далекий рокот рвущихся в огне снарядов доносился.
Это встревожило моих подопечных, ко мне подошла полковник, узнать, что приходит.
— Всё в порядке, только что уничтожены пехотный полк полного состава, танковый батальон, два дивизиона гаубиц, что к нам направлялись. Можете не волноваться, защита у вас на высоком уровне, уж я постараюсь, чтобы вы благополучно добрались до наших. Даже авиация нам не страшна, вы сами видели, как были сбиты немецкие самолёты.
