На протяжении четверти века биотехнологические компании старались патентовать открытия в области генетики человека, животных и растений, то есть монополизировать генетические коды живых организмов на Земле и, таким образом, получать огромные прибыли в сельском хозяйстве, энергетике и медицине. В последние годы, однако, в стремлении сформировать более прозрачный и ориентированный на сотрудничество подход к исследованиям молодые ученые стали открывать сообществам генетиков в Интернете доступ к информации о новых открытиях, стимулируя обмен знаниями в области биологии. Авторское право и патенты, похоже, вряд ли сохранятся в существующей форме в открытом, ориентированном на сотрудничество мире, где право на всеобщий доступ берет верх над эксклюзивным правом собственности.
Аналогичным образом право на свободный и открытый доступ к возобновляемым источникам энергии — солнечной и ветровой энергии, геотермальной энергии, энергии волн и приливов и т.д. — все больше и больше превращается в объединяющий лозунг для молодого поколения, преданного идее экологически устойчивого образа жизни и служения биосфере. Традиционное право немногочисленных гигантских компаний и правительств владеть и распоряжаться источниками энергии на основе ископаемого топлива, характерное для первой и второй промышленных революций, будет в 2050 г. выглядеть странным в глазах молодых людей, которые выросли в условиях экономики третьей промышленной революции. Они будут считать энергию Земли общественным благом — как и воздух, которым мы дышим, — принадлежащим всему человечеству.
Обеспечение всеобщего доступа и гарантии права каждого человека на земле на участие в жизни глобального сообщества открывает двери для невероятного расширения общения людей. Борьба отдельных людей и общества в целом за обеспечение права доступа в будущем, по всей видимости, не уступит по масштабу борьбе за обеспечение права собственности в прошлом.
Финансовый капитал против социального капитала
Богатство, производительность, сбалансированные бюджеты и право собственности — не единственные аспекты классической экономической теории, нуждающиеся в переосмыслении. Даже основополагающий принцип капитализма дрогнул под влиянием горизонтальных экономических возможностей, открываемых технологиями третьей промышленной революции.
Капитализм опирается на идею о том, что накопление индивидуального богатства может осуществляться в форме финансового капитала, приносящего еще большее богатство через контроль технических средств, с помощью которых создается богатство, и транспортных средств, с помощью которых богатство перемещается.
Промышленные революции, основанные на ископаемом топливе, требовали огромных первоначальных затрат. Технология использования пара, получаемого за счет сжигания угля, была значительно более дорогостоящей, чем технология использования энергии дров и текущей воды. Высокая стоимость новых источников энергии и технологий, а также сопутствующей им специализации задач и квалификаций требовала централизованного управления и производства под одной крышей, то есть того, что впоследствии стали называть фабричной системой.
В Англии первой на новую модель перешла текстильная отрасль. За нею вскоре последовали другие кустарные производства. Новый класс богатых купцов накопил достаточный капитал, чтобы владеть средствами производства, которые прежде принадлежали самим ремесленникам. Их стали называть капиталистами. Неспособные конкурировать с экономией на масштабе и темпами производства на новых предприятиях-фабриках ремесленники потеряли независимость и стали наемными работниками на фабриках и рабочей силой промышленной революции. Историк Морис Добб охарактеризовал суть перехода от ручного труда к промышленному производству и от ремесленного производства к капиталистическим предприятиям так: «Подчинение производства капиталу и возникновение классовых отношений между капиталистом и работниками должно, таким образом, рассматриваться как водораздел между старым способом производства и новым»
.
В новых распределенных и ориентированных на сотрудничество коммуникационном и энергетическом пространствах третьей промышленной революции накопление социального капитала становится таким же важным и ценным, как и накопление финансового капитала. Это связано с тем, что стоимость входа в сети стремительно падает по мере удешевления коммуникационных технологий. Сегодня почти 2 млрд человек, имеющих настольный компьютер или сотовый телефон, позволяющий входить в Интернет, получают доступ друг к другу со скоростью света и обладают более значительным распределенным влиянием, чем глобальные телевизионные сети
. В скором времени падение стоимости технологий использования возобновляемых источников энергии обеспечит каждому человеку примерно такой же доступ к энергии через распределенные энергосети.
Чрезвычайно капиталоемкие во владении гигантские телефонные и радиотелевизионные средства коммуникации, а также электростанции на ископаемом топливе и атомной энергии на рынках уступают дорогу новому распределенному капитализму, в котором низкая стоимость входа в горизонтальные сети позволяет практически каждому стать предпринимателем и сотрудничать в открытом интернет-сообществе и межсетевых сообществах. В конечном итоге финансовый капитал нередко оказывается не таким важным, как социальный капитал, по крайней мере на начальном этапе, для создания новых мегапредприятий. Подтверждением являются те два с небольшим десятка молодых людей, которые создали Google, Facebook и другие глобальные сети буквально в своих комнатах в студенческих общежитиях.
Речь не идет о том, что финансовый капитал больше не нужен. Он по-прежнему необходим, но способ его использования изменился фундаментальным образом. По мере того, как экономика становится более горизонтальной и распределенной, а также более благоприятной для равноправных взаимоотношений, чем для независимого обмена, меняется сам характер извлечения дохода компаниями. Создание собственности для обмена — краеугольный камень капитализма — становится все более неприбыльным в интеллектуальной экономике, где стоимость обмена становится все меньше и меньше и в конечном итоге падает практически до нуля. Этот процесс уже идет и будет лишь ускоряться в ближайшие десятилетия по мере созревания инфраструктуры третьей промышленной революции. Когда это произойдет, обмен собственности на рынках уступит место взаимоотношениям на основе доступа в сетях, ориентированных на сотрудничество, а производство на продажу превратится в производство для использования в определенное время. Корреспондент газеты New York Times Марк Левин описывает новый образ мышления, отмечая, что «совместное использование по отношению к собственности представляет собой то же самое, что iPod по отношению к восьмому треку, что солнечная батарея по отношению к угольной шахте. Совместное использование является чистым, живым, изысканным, постмодернистским, — владение собственностью является унылым, эгоистичным, боязливым, ретроградным»
. То, что я описываю, — это фундаментальное изменение характера функционирования капитализма, которое сейчас происходит в традиционных производственном и розничном секторах, переформатирование способа ведения бизнеса компаниями.
На традиционных капиталистических рынках прибыль представляет собой надбавку к транзакционным издержкам. Иными словами, на каждом этапе процесса переработки по всей цепочке создания стоимости продавец поднимает стоимость для покупателя, чтобы получить прибыль. Итоговая цена товара или услуги для конечного потребителя включает в себя эти надбавки.
