Президент призвал своих братьев-американцев присоединиться к нему в великом походе за энергетическую независимость, вернуть Америку на свой путь и восстановить веру в будущее: «Энергия будет прямым тестом нашей способности сохранять единство как нации, и она может также служить стандартом, на котором мы сосредоточимся. На поле сражения за энергию мы сможем обрести новую веру в нацию и вновь взять в свои руки нашу общую судьбу»
.
Президент подал пример, установив первые солнечные панели на крыше Белого дома и дровяную печь в его жилой части. Он выдвинул смелые новые инициативы по сокращению зависимости от иностранной нефти наполовину к концу текущего десятилетия, по развертыванию программ энергосбережения и поиска альтернативных источников топлива. Картер предложил законопроект по созданию «банка солнечной энергетики», который должен помочь США «достичь критически важной цели — удовлетворения 20% нашей потребности в энергии за счет солнечной энергетики к 2000 г.». Он обратился к американцам с просьбой снизить температуру в регуляторах отопления, объединяться для совместной эксплуатации автомобилей и пользоваться общественным транспортом. И, наконец, он потребовал создать энергетический совет, аналогичный Управлению военного производства, которое во время Второй мировой войны осуществляло надзор за мобилизацией страны, с целью обеспечения победы в войне за энергетическую независимость
.
Когда цена нефти на мировом рынке пошла вниз, американское деловое сообщество и общество потеряли интерес к великому походу за энергетическую независимость. Преемник Картера президент Рональд Рейган убрал солнечные панели с крыши Белого дома и демонтировал дровяную печь в его жилой части. Америка вернулась в привычную колею — к приобретению все более прожорливых автомобилей и потреблению все большего количества энергии, необходимой для обеспечения расточительного, потребительского образа жизни.
Хотя предостережения Картера стерлись в общественном сознании за последующее десятилетие, громадные изменения в глобальной экономике заложили основу для пробных шагов в сфере континентализации Северной Америки, и энергия вновь сыграла в этом решающую роль.
Неофициальный Североамериканский союз
Рецессия 1990–1991 гг. привела к необходимости восстановления экономического роста. В Вашингтоне и республиканцы, и демократы видели в глобализации, устранении торговых барьеров и дерегулировании рынка самый верный путь к обеспечению роста национальной экономики и созданию рабочих мест для американцев. В стремлении подать пример Джордж Буш-старший договорился с Канадой и Мексикой о подписании Североамериканского соглашения о свободной торговле (НАФТА). Хотя некоторые политические обозреватели и рассматривали этот шаг как предвестник появления североамериканского политического союза, президент Буш дал ясно понять, что ни одна из трех стран-участниц не собирается вступать в политический союз вроде ЕС. Их устремления жестко ограничивались созданием коммерческой зоны для развития взаимовыгодных экономических отношений.
Энергетическая политика в НАФТА стояла во главе угла с самого начала, однако она фокусировалась на традиционных источниках энергии — угле, нефти, природном газе и уране, — и это было вполне объяснимо по крайней мере с позиции США. Канада на севере была шестым по величине производителем нефти в мире, а Мексика на юге — седьмым. Понятно, что США, зажатые между двумя ведущими производителями нефти в мире, хотели использовать НАФТА в качестве инструмента обеспечения своей энергетической безопасности.
Среди граждан США мало кто знает, что Канада — крупнейший поставщик нефти в страну, на которого приходится 21% совокупного нефтяного импорта США
. Канада также обладает вторыми по величине запасами нефти после Саудовской Аравии. К тому же она покрывает 90% американского импорта природного газа (или 15% потребления газа в США). А еще в ней находятся крупнейшие в мире урановые месторождения, и в 2008 г. Канада была ведущим производителем урана, обеспечивая 20% его глобального производства. Треть используемого на американских АЭС урана имеет канадское происхождение
. Наконец, Канада и США имеют объединенную электроэнергетическую систему. Все это делает северного соседа незаменимым элементом экономического благополучия США и их важнейшим торговым партнером.
Все больше канадцев, однако, задаются вопросом, во что превращает НАФТА их страну — в ценного партнера или в полезный придаток США. Многие настроены решительно против усиления НАФТА, полагая, что Канада уже ассимилируется в более крупной экономике США и теряет попутно свой политический суверенитет. Канадцев также беспокоит, что участие в НАФТА означает следование за доминирующей американской идеологией, которая нередко расходится с глубокими культурными и социальными ценностями Канады. Они опасаются, что новый «континентализм» — это просто условное название процесса стирания границы, проходящей по 49-й параллели. Короче говоря, они подозревают, что НАФТА есть не что иное, как фасад для высокотехнологичного американского колониализма XXI века, нацеленного на захват богатых ресурсов Канады и переделку ее граждан на американский лад.
Противников подхода к континентализму «без учета индивидуальных особенностей» беспокоит растущая зависимость Канады от экспорта в США (в настоящее время 73% канадского экспорта идет в южном направлении) и возможность навязывания ей коммерческих и политических условий по усмотрению Соединенных Штатов
. Именно поэтому канадские критики НАФТА настаивают на торговой, инвестиционной и налоговой политике, которая поощряет развитие внутреннего рынка и внешней торговли, на реформах, направленных на защиту канадских отраслей промышленности от американского протекционизма, и на принятии мер по устранению существующего торгового дисбаланса между Канадой и США.
Хотя внимание общества приковано к преимуществам и недостаткам НАФТА, в течение последних двух десятилетий потихоньку нарастает интерес к другому типу политического переустройства, которое потенциально может перекроить политическую карту Северной Америки. Как отметил бывший министр иностранных дел Канады Ллойд Аксуорти, в 1990-х гг. мы стали свидетелями зарождения паутины региональных трансграничных внутриконтинентальных сетей. В США в результате традиционной самостоятельности штаты практически без ограничений заключают собственные экономические соглашения. В течение 1990-х гг. приграничные штаты и канадские провинции значительно укрепили свои связи. В 1999 г. тогдашний премьер-министр провинции Онтарио в обращении к губернаторам соседних с Канадой штатов сказал: «Мы действительно видим в вас очень сильных союзников, значительно более сильных, чем многие части Канады, нечто более значимое, чем, возможно, полагает мое национальное правительство». Трансграничные коммерческие взаимосвязи развиваются на протяжении десятилетий.
Более тесные коммерческие связи влекут за собой укрепление политических связей. Региональные объединения американских губернаторов и премьер-министров канадских провинций, которые сейчас существуют на всех приграничных территориях от побережья до побережья, способствуют интеграции коммерческих и экологических программ. Фактически политическая интеграция северо-восточных штатов, штатов верхнего Среднего Запада и штатов Тихоокеанского побережья с канадскими провинциями начала во многих отношениях сменять традиционные политические связи, которые каждое территориальное образование имеет внутри собственной страны.
