На дворе было 17 сентября 2006 г. Мы с женой наслаждались нашим традиционным совместным воскресным завтраком. На столе лежала развернутая газета New York Times. Я быстро пролистал ее и остановился на разделе «Идеи и тенденции», где целая полоса была посвящена любимым книгам Уго Чавеса. Автор статьи пытался составить психологический портрет этого деятельного лидера и понять его образ мышления. Я пробежался по списку произведений, которые он постоянно держал под рукой: Виктор Гюго, «Отверженные»; Мигель де Сервантес, «Дон Кихот»; Майкл Мур, «Где моя страна, чувак?»; Фритьоф Капра, «Поворотный пункт»; Джон Кеннет Гэлбрейт, «Экономика невинного обмана» и Джереми Рифкин, «Водородная экономика». Я просмотрел список еще раз. Мы никогда не встречались с г-ном Чавесом и даже не переписывались с ним. Затем я проштудировал всю статью в надежде понять, почему Чавес так заинтересовался моей книгой — как-никак она была посвящена закату нефтяной эры, источника жизненной силы венесуэльской экономики. Чавес замечает в статье, что мою книгу ему порекомендовал прочитать Фидель Кастро, глава Кубы, и он последовал его совету. (С Фиделем Кастро я тоже никогда не встречался.)
По сообщениям печати, в июле 2006 г. во время государственного визита в Иран Чавес выступил с предупреждением и призвал иранскую публику готовиться к совершенно другому энергетическому будущему после заката нефтяной эры. Он сослался на «Водородную экономику» и сказал, что «эта книга опирается на нечто большее, чем гипотеза, — это бесспорный факт… нефть раньше или позже закончится»
. Для большинства опытных специалистов на Ближнем Востоке американские исследования, предсказывающие глобальный пик производства нефти, не добавляют ничего нового к тому, что они и без того всегда знали. На Ближнем Востоке есть поговорка, смысл которой примерно такой: «Мой дед ездил на верблюде, мой отец ездил на автомобиле, я летаю на самолете, а мой внук будет ездить на верблюде».
Не обязательно. Пустыни Ближнего Востока и Северной Африки получают на квадратный сантиметр больше солнечной энергии, чем любой другой регион в мире, — потенциал солнечной энергетики фактически выше, чем энергетический потенциал нефти, извлекаемой из-под их песков. В Объединенных Арабских Эмиратах, пятом по величине производителе нефти, уже идет подготовка к постнефтяной эре. Абу-Даби вкладывает миллиарды долларов в строительство нового города посреди пустыни. Он получил название Масдар и представляет собой постуглеродный город, который будет использовать исключительно энергию солнца, ветра и других возобновляемых источников. Это город третьей промышленной революции, первый из тысяч подобных городов, которые станут узлами распределенных сетей, покрывающих все континенты. Я был там в 2009 г. и наблюдал, как инженеры и строители возводят первое здание. Таких сооружений мне прежде видеть не доводилось. Конструкция, строительные материалы и внешний вид здания напоминали нечто из футуристического фильма. Зрелище буквально захватывало дух.
Так к чему же именно призывал Чавес в своем выступлении? Он говорил, что переход к третьей промышленной революции нужно начинать прямо сейчас, а не дожидаться, пока нефтяная труба пересохнет и будет поздно хвататься за голову.
Первый раз я услышал эту мысль летом 2002 г. из уст другого человека, от которого трудно было ожидать подобных высказываний, — генерального директора одной из ведущих мировых нефтяных компаний. Мы с женой были в Лос-Кабосе, Мексика, на форуме «Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества», ежегодной встрече глав государств Тихоокеанского региона. Вместе со мной на пленарном заседании выступал Рауль Муньос Леос, генеральный директор Pemex, мексиканской государственной нефтяной компании. На тот момент Мексика была пятым по величине производителем нефти в мире. Я изложил свои соображения относительно приближающегося пика производства нефти, призвал глав правительств готовиться к переходу к постуглеродной экономике и ожидал, что г-н Муньос Леос выразит вежливое несогласие со мной и даст более оптимистичный прогноз. Однако он доложил собравшимся, что, согласно исследованиям, проведенным Pemex, Мексика должна достичь пика производства нефти в районе 2010 г. Присутствовавшие онемели от изумления. Можно было услышать, как на пол упала скрепка. В зале поднялся один из лидеров мексиканского бизнеса и спросил Муньоса Леоса, какие последствия это будет иметь для Мексики, учитывая, что поступления от продажи нефти составляют значительную часть ВВП страны и доходов бюджета.
Муньос Леос ответил осторожно. Он сказал, что согласен со мной и что Мексике, как и миру в целом, нужно немедленно включаться в подготовку к новой эре возобновляемой энергии. По его словам, наиболее правильным для Мексики будет вложение значительной части существующих нефтяных доходов в инфраструктуру экономики на возобновляемых источниках энергии. Он напомнил собравшимся, что Мексика с ее изобилием солнца и ветрами на побережье обладает большими ресурсами для возобновляемой энергетики.
На следующий год Министерство энергетики пригласило меня в Мексику для обсуждения перспектив перевода Pemex на возобновляемые источники энергии и вложения средств в столпы, на которых держится экономика третьей промышленной революции. Насколько мне известно, вскоре после этой встречи Муньос Леос покинул Pemex. Однако на его пророческие замечания стоит обратить внимание всем странам, как импортерам, так и экспортерам нефти. Время второй промышленной революции истекает, как и время для закладывания инфраструктуры третьей промышленной революции.
Мне вспомнилось, что Америка, когда-то ведущая нефтяная держава мира, достигла пика производства нефти в начале 1970-х гг., и с тех пор ее экономика все больше и больше зависит от импорта нефти. Президент Джимми Картер еще за три с лишним десятилетия до Муньоса Леоса из Pemex и президента Венесуэлы Чавеса пытался предупредить американский народ о необходимости поиска альтернативы нефти.
В 1979 г., в мрачные дни второго нефтяного кризиса, когда добыча иранской нефти практически прекратилась в результате революции, дефицит топлива вновь привел к появлению длинных очередей на автозаправках по всей территории США, как и во времена первого нефтяного кризиса 1973 г. Американцы возмущались и искали решение проблемы, которая, казалось, была им неподконтрольна. Понимая царившие в стране настроения, президент Картер выступил с самым важным посланием за весь период пребывания его у власти, хотя в то время оно было принято без восторга, да и потом служило предметом насмешек со стороны политических обозревателей.
В Белом доме эту речь назвали «О кризисе доверия», а в популярной прессе ее окрестили «Речью о недуге». Читая ее сейчас, более 30 лет спустя, я поражаюсь пророческому характеру послания президента. Картер понимал, что мы становимся все более зависимыми от иностранной нефти, и что цена энергоносителей в последующие десятилетия будет только расти. Он сказал, что нефтяной кризис является кульминацией череды событий, что вот уже четверть века идет разрушение веры американского народа в более светлое завтра — краеугольного камня американской мечты. Покушение на президента Кеннеди, на его брата Роберта Кеннеди и на Мартина Лютера Кинга-младшего; продолжительная, изнурительная война во Вьетнаме, разделившая Америку; рост инфляции и безработицы и снижение уровня заработной платы подрывают американский дух, ведут к «кризису доверия». Длинные очереди на автозаправках и рост стоимости бензина, остальных нефтепродуктов и связанных с ними услуг усугубляют кризис доверия и превращают американцев из нации надежды в нацию отчаяния.
