24 января 2011 г. я присоединился к CGIL в Риме, чтобы официально объявить о создании альянса профсоюза, итальянских ассоциаций малого и среднего бизнеса и ассоциаций кооперативов, целью которого была поддержка перехода Италии к экономике третьей промышленной революции. Новая коалиция привлекла внимание всех средств массовой информации и вызвала брожение в политических кругах. Политики начали репозиционировать свои партийные платформы, чтобы адаптироваться к новым реалиям горизонтального движения, которое заявило о себе на национальном уровне.
Новая политическая сила третьей промышленной революции быстро вышла за пределы Италии и распространилась по Европе. Веса новому движению добавило присоединение Европейской ассоциации ремесленных, малых и средних предприятий. Эта гигантская зонтичная организация включает в себя национальные ассоциации малого и среднего бизнеса всех стран — членов ЕС и представляет 12 млн предприятий и 55 млн работников. Не последнюю роль в повышении влиятельности движения сыграла и Coops Europe, общеевропейская ассоциация, в состав которой входит 161 национальная кооперативная организация из 37 стран. Совместно эти кооперативы представляют интересы 160 000 кооперативных предприятий, 5,4 млн рабочих мест и 123 млн членов
. Европейская организация потребителей, объединяющая 40 потребительских групп из 30 европейских стран, принесла альянсу еще сотни миллионов голосов потребителей.
Эти три общеевропейские ассоциации, представляющие интересы подавляющего большинства компаний и потребителей Европы, объединили 1 февраля 2011 г. свои силы с пятью крупнейшими партийными группами в Европейском парламенте, подписав декларацию с призывом к Еврокомиссии подготовить всесторонний план создания инфраструктуры третьей промышленной революции на пяти столпах в 27 странах-членах.
Месяц спустя, 7 марта, два влиятельных профсоюза Испании вступили в альянс с национальной ассоциацией малого и среднего бизнеса, национальной ассоциацией кооперативов и некоммерческих организаций и национальной федерацией потребителей для продвижения третьей промышленной революции в испанской экономике. Эту коалицию объединила уверенность в том, что третья промышленная революция является единственно реальным долгосрочным экономическим планом возрождения испанской экономики, открытия новых бизнес-возможностей и создания новых рабочих мест. И такие коалиции начинают появляться по всей Европе.
Появление таких трудно вообразимых коалиций компаний, профсоюзов, кооперативов и потребительских ассоциаций потенциально может изменить правила игры в европейской политике. Малые и средние предприятия традиционно тяготели к правому крылу, профсоюзы — к левому, а кооперативы и потребительские ассоциации находились в середине спектра. Третья промышленная революция свела эти группы вместе и сформировала из них новую и влиятельную горизонтальную силу. В силу того, что третья промышленная революция имеет распределенный характер и основывается на сотрудничестве, она привлекает миллионы микропредпринимателей и потребителей, которые объединяются в кооперативные предприятия. А поскольку создание инфраструктуры третьей промышленной революции на пяти столпах в течение 40 лет потребует создания миллионов рабочих мест на локальном уровне, новая экономика становится решением для объединенной в профсоюзы рабочей силы, которая все больше вытесняется в результате глобализации.
Момент для такого политического перестроения назрел. Многие компании переросли национальные рынки в зрелых экономиках, обратились к развивающимся рынкам и стали переносить производства в развивающиеся страны. Последствие этого процесса — миллионы неполностью занятых и безработных, тысячи малых предприятий, доходы которых сокращаются из-за того, что им больше ничего не перепадает со стола, как во времена, когда крупные компании были национальными.
Не преуменьшайте, однако, экономический потенциал миллионов небольших игроков, объединенных в распределенные сети и сотрудничающих друг с другом во всех секторах и отраслях. В Европейском союзе 80% новых рабочих мест в последние годы создавались в малых и средних фирмах с численностью работников до 250 человек. В США на малый бизнес в последние 15 лет приходилось 65% новых рабочих мест. Если эти компании связать друг с другом с помощью инфраструктуры третьей промышленной революции на пяти столпах и позволить им сотрудничать в коммерческих сетях, охватывающих континенты, то долгосрочный горизонтальный мультиплицированный экономический эффект вполне может затмить экономические достижения централизованных, иерархических организаций, которые доминировали во времена второй промышленной революции. Во многом это схоже с тем, как распределенные социальные сети, основанные на сотрудничестве, теснят традиционные вертикальные средства массовой коммуникации XX века.
Почему интернет-президент не понимает этого
Подозреваю, что в этом месте мои американские читатели будут спрашивать: «Ну а как же президент Обама?» Обама — человек, который более всего олицетворяет в общественном сознании смену поколений, происходящую в мире. Молодой президент признался, что самой большой потерей при вступлении в высокую должность для него стала не утрата права на частную жизнь, а невозможность пользоваться его любимым BlackBerry. Кто-кто, а уж он-то должен быть сторонником идеи распределенной энергетической революции, построенной по образу и подобию Интернета, не так ли?
Обама сделал зеленую энергию частью своего плана восстановления экономики. Однако если внимательно прочитать напечатанное мелким шрифтом, то мы увидим, что его администрация на самом деле больше склоняется к возврату атомной энергетики, к разработке месторождений нефти на морском шельфе и к экспериментированию с технологиями очистки продуктов сгорания угля, позволяющими значительно расширить использование электростанций на угле. Даже в его программе развития зеленой экономики приоритет отдается централизованному управлению и распределению возобновляемой энергии, а не распределенной модели, иными словами, она является отражением вертикального организационного мышления, доминировавшего во времена первой и второй промышленных революций. Чем можно объяснить такую политику?
Позвольте мне вернуть вас в 2003 г., чтобы дать некоторое представление о том, как Вашингтон пришел к мысли об экологически устойчивом экономическом развитии. Тогда нежданно-негаданно мне позвонили из офиса сенатора Байрона Доргана и спросили, не мог бы я приехать к ним и встретиться с сенатором. До Вашингтона докатилась молва о том, что в Европейском союзе ведется подготовка к созданию инфраструктуры зеленой энергетики и экономики с низкими выбросами углекислого газа. Сенатор проявлял особый интерес к третьему столпу — разработке водородного аккумулятора энергии. В New York Times промелькнула статья, где упоминалась инициатива председателя Еврокомиссии Проди по исследованиям в области водородных технологий, и Дорган хотел знать об этом больше. Сенатор был главой комитета по политике Демократической партии и отвечал за представление новых идей демократической фракции сената.
Дорган, который родился в Северной Дакоте, консервативном угледобывающем штате, был тем не менее одним из ведущих прогрессивных сторонников зеленой энергетики в Сенате США. Он хотел знать, что мы делаем в Европе, и интересовался моими соображениями о том, что можно сделать в Соединенных Штатах. Я был откровенен с ним и сказал, что Европа обошла Соединенные Штаты на пути создания зеленой экономики и что догнать ее будет сложно, когда действующий президент (Буш-младший) скептически относится к проблеме изменения климата, а Республиканская партия контролирует обе палаты Конгресса. Так или иначе, он попросил меня подготовить меморандум, который можно было бы распространить среди коллег по Сенату, что-нибудь вроде того плана, что я разработал с председателем Проди в Еврокомиссии. Я согласился. Затем Дорган пригласил меня выступить с докладом о третьей промышленной революции перед всеми его сенатскими коллегами на традиционной встрече за обедом, устраиваемой по четвергам.
