Сказать, сможет ли Испания вернуть тот импульс, который она потеряла после экономического кризиса 2008 г., и занять место лидера в гонке за третью промышленную революцию, сейчас невозможно. Время покажет.
Все пути ведут в Рим
Премьер-министр Сапатеро — социалист, и его администрация является одной из ведущих социалистических сил в сегодняшнем мире. Однако видение третьей промышленной революции не имеет какой-либо политической принадлежности. В Риме мэр Джанни Алеманно представляет партию «Народ свободы» и входит в правоцентристское коалиционное правительство Берлускони. Вместе с тем по своему видению третьей промышленной революции в Риме он находится намного ближе к идеям премьер-министра Сапатеро, чем к идеям своего собственного премьер-министра Сильвио Берлускони.
Внимание мэра сфокусировано на двух целях: вдохнуть новую жизнь в экономику Рима, превратив его в лидера среди мегаполисов мира по экологической устойчивости, и сделать Рим местом проведения Олимпийских игр 2020 г. (Олимпийские игры не проводились в Риме с 1960 г.).
На нашей первой встрече мы очень быстро перешли от философских вопросов к делу. Мэр начал с краткого введения в историю Рима, чтобы создать контекст для разговора. Он заметил, что здание, где мы находились, — здание муниципалитета Рима — спроектировано и построено Микеланджело на вершине эпохи Возрождения, оно должно было символизировать пробуждение человеческого духа в изобразительном искусстве, литературе и культуре Западного мира. Затем он подвел меня к окну. За стенами его офиса находились раскопки, обнажавшие остатки древнеримского форума. Мэр указал на небольшой черный камень — Ляпис нигер — внизу и спросил, известно ли мне, что это такое. Я пожал плечами, и он рассказал, что мы смотрим на последний ярд великой римской дорожной сети, которая покрывала всю Европу. «Знаете старую поговорку о том, что все дороги ведут в Рим? — сказал мэр. — Так вот это нулевая точка».
Разговор пошел о том, что Рим может дать начало новой эпохе Возрождения, проложив информационную/ энергетическую супермагистраль от ворот здания муниципалитета через Италию и всю Европу до Ближнего Востока и Северной Африки, как во времена Римской империи. Целью этой энергетической супермагистрали, однако, должны быть не завоевания, а поощрение новой формы сотрудничества между людьми и воспитание биосферного сознания.
Вопрос о том, кто должен контролировать генерирование и распределение электроэнергии в регионе, регулярно возникал на последующих встречах с мэром. Мне говорили, что если Интернет попадет в руки частного провайдера в каждом районе, то это приведет к ограничению свободы передачи информации в киберпространстве. Поскольку у города есть собственные электрогенерирующие компании, энергетическая система уже принадлежит его гражданам. Для Рима, таким образом, проблемой был не доступ к линиям электропередачи, а владение и контроль над генерированием возобновляемой энергии у источника — в пригородах и в регионе.
Я сказал мэру, что хорошо бы создать энергетические кооперативы в каждой пригородной зоне, которые позволили бы небольшим микропроизводителям электроэнергии объединить капитал, рассредоточить риски и стать эффективными игроками на рынке распределенной энергии. Если помните, то именно в результате создания кооперативных объединений в беднейших сельских районах США в 1930-е, 1940-е и 1950-е гг. электричество пришло в миллионы домов и мелких компаний. Это отличный пример силы кооперативной модели. Поскольку коммуникационная/ энергетическая система третьей промышленной революции является распределенной по своему характеру и строится на основе сотрудничества, она очень хорошо стыкуется с кооперативной моделью бизнеса в узловых точках.
Когда идея создания пригородных энергетических кооперативов была впервые предложена мэру Алеманно, я не знал, как он отреагирует на нее, учитывая его партийную принадлежность. Некоторые представители правого толка в Италии традиционно выступали против кооперативов, усматривая в них социалистические начала, которые подрывают дух индивидуального предпринимательства. На деле все было не так просто. Итальянское кооперативное движение — огромная коммерческая сила в этой стране, как и в других странах Европы, да и в мире в целом. В Италии существовало три основных крыла кооперативного движения: Legacoop, вышедшее из рядов прокоммунистических левых; Confcooperative, аффилированное с католической церковью; и AGGI, которое связано с некоммунистическими левыми. Иначе говоря, в определенном смысле кооперативы исторически присутствовали во всем консервативно- либеральном политическом спектре и пользовались широкой поддержкой.
Мэр Алеманно рассеял мои сомнения, сообщив, что в те времена, когда он занимал пост министра сельского хозяйства в правительстве Берлускони, одной из его важнейших задач была помощь в создании сельскохозяйственных кооперативов по всей стране. Он сказал, что, с его точки зрения, энергетические кооперативы в пригородах Рима были бы лучшим вариантом и что нам просто необходимо привлечь существующие ассоциации кооперативов к процессу планирования третьей промышленной революции. Это мы и сделали.
Великий политический разворот
Ну хорошо. Я допускаю, что итальянская политика несколько неортодоксальна. Но что вы скажете о великом политическом развороте в Великобритании в 2010 г.? Мог ли кто-нибудь себе представить, чтобы партия Маргарет Тэтчер вдруг стала горизонтальной? Железной леди более чем кому-либо другому подходил образ патриарха на каблуках. Она без преувеличения олицетворяла тот тип вертикальных, жестких политиков, которые доминировали в XX веке — Линдоны Джонсоны, Уинстоны Черчилли и Шарли де Голли (и я говорю это с симпатией). В те времена на политических лидеров смотрели как на отцов нации, которые должны охранять отчизну, пока мы работаем и занимаемся повседневной рутиной.
А теперь мы имеем дело с Дэвидом Кэмероном, называющим себя консерватором, но ведущим игру, которую политологам еще предстоит препарировать и классифицировать. Всеобщие выборы 2010 г. ясно показали это мне в череде довольно необычных встреч.
Все началось, когда я познакомился с Дэвидом Милибэндом в Лондоне в марте 2009 г. В тот момент Милибэнд занимал пост министра по охране окружающей среды в лейбористском кабинете Тони Блэра. Позднее он стал министром иностранных дел в администрации Гордона Брауна. Я приехал в Лондон, чтобы прочитать в Лондонской школе экономики лекцию на чтениях Ральфа Милибэнда. Эти чтения носили имя отца Дэвида, выдающегося теоретика марксизма. (Семья Милибэндов имеет длинную историю участия в британском социалистическом движении.) Дэвид был способным молодым человеком, который в 29 лет занял место главы стратегического аппарата премьер-министра Блэра. По его внешности никто бы не сказал, что он уже разменял пятый десяток.
Дэвид должен был присутствовать на моей дневной лекции и представить меня слушателям. Утром я заскочил в его офис, чтобы нанести визит вежливости. С первого же мгновения было очевидно, что молодого министра занимали совершенно другие вопросы и он недоволен тем, что его отвлекают даже на короткий разговор. Он сказал, что неотложные дела не позволяют ему приехать на лекцию и представить меня. Когда я заговорил о плюсах микрогенерирования возобновляемой энергии и свободного обмена и использования зеленого электричества, стало понятно, что видение третьей промышленной революции ему не по вкусу.
