Централизованная и рационализированная модель бизнеса, появившаяся во времена первой промышленной революции, успешно перекочевала в эру второй промышленной революции. В 1868 г. Джон Рокфеллер основал Standard Oil Company of Pennsylvania. Спустя 11 лет он контролировал 90% нефтепереработки в США
. После того как в 1911 г. Верховный суд США принял решение о разделении его холдинга и на месте Standard Oil появились более мелкие компании в тех штатах, где осуществлялась их деятельность, на рынок стали выходить и другие компании. Каждая из них стремилась взять под свое крыло все элементы цепочки поставок нефти и выстроить единую интегрированную структуру, позволявшую контролировать месторождения нефти, трубопроводы, нефтеперерабатывающие заводы, а также транспортировку и маркетинг продукции вплоть до автозаправочной станции.
К 1930-м гг. 26 нефтяным компаниям, включая Standard Oil of New Jersey, Gulf Oil, Atlantic Refining Company, Phillips 66, Sun, Union 76, Sinclair и Texaco, принадлежало две трети капитальной структуры отрасли, 60% буровых вышек, 90% трубопроводов, 70% нефтеперерабатывающих мощностей и 80% рынка сбыта
. В 1951 г. нефть оттеснила уголь и стала главным источником энергии в США
.
Автомобильные компании последовали их примеру. В первые два десятилетия XX века в Америке и Европе появились десятки автопроизводителей. Однако к 1929 г. число игроков сократилось до горстки гигантов и нескольких прихлебателей. В США в отрасли доминировали три автопроизводителя — GM, Ford и Chrysler.
Телефонных компаний с самого начала было меньше. Поле деятельности захватила AT&T, которая сохраняла фактически монопольное положение вплоть до 1980-х гг., когда ее, как когда-то и Standard Oil, принудительно разделили
.
Хотя многие экономисты и практически все политики прошлого столетия не уставали превозносить достоинства малого бизнеса, рисуя в роквелловском
[14] стиле, как тысячи небольших предприятий продвигают современный капитализм, в реальном мире коммерции и торговли развертывалась совершенно другая история. Для нефтяной эры с самого начала были характерны гигантизм и централизация. Причина заключалась в том, что использование нефти и других элитных ископаемых энергоносителей требовало очень большого капитала и благоприятствовало вертикальной экономии на масштабе, для которой необходима вертикальная структура управления и контроля. Нефтяной бизнес — одна из крупнейших отраслей в мире. Это также самое дорогостоящее предприятие по извлечению, переработке и распределению энергоносителя, которое когда-либо затевалось человечеством.
Практически все другие критически важные отрасли, которые выросли на нефтяной культуре, — современные финансы, автомобилестроение, электроэнергетика, телекоммуникации и коммерческое строительство, в общем, все то, что питается из нефтяной трубы, — были так или иначе предрасположены к наращиванию размеров в погоне за экономией на масштабе. Как и нефтяной отрасли, им требовались огромный капитал и централизованная структура.
Сегодня три из четырех крупнейших компаний в мире являются нефтяными — Royal Dutch Shell, Exxon Mobil и BP. В подчинении у этих трех энергетических гигантов находятся порядка пяти сотен глобальных компаний, представляющих все секторы и отрасли. Их совокупная выручка достигает $22,5 трлн, что эквивалентно трети мирового ВВП, составляющего $62 трлн. Они неразрывно связаны с ископаемыми источниками энергии и обязаны им своим существованием
.
В 1950-х гг. в одном из высказываний президента General Motors Чарльза Эрвина Уилсона прозвучала мысль: «Что хорошо для General Motors, то хорошо для всей страны»
. Это было правдой, однако нужно глядеть глубже. Двигатель внутреннего сгорания — машина, сконструированная для превращения нефти в энергию и обеспечения мобильности. Именно ископаемое топливо, а в XX веке им стала прежде всего нефть, является главным двигателем экономики. Британский политик Эрнест Бевин однажды заметил, что «царством небесным, возможно, и правит добродетель, но царством земным правит нефть»
.
Само собой разумеется, что в выигрыше от нефтяной эры по большей части оказывались работающие в энергетическом и финансовом секторах, а также те, кто занимал стратегические позиции в цепочке поставок первой и второй промышленных революций. Они сколачивали огромные состояния.
В 2001 г. генеральные директора крупнейших американских компаний зарабатывали в среднем в 531 раз больше, чем средний рабочий. В 1980-х гг. они получали больше в 42 раза. Еще более показательно то, что между 1980 и 2005 гг. более 80% прироста дохода в США попадало в карманы 1% богатейших людей
. В 2007 г. на 1% самых высокооплачиваемых американских работников приходилось 23,5% доходов до вычета налогов по сравнению с 9% в 1976 г. За этот же период медианный доход американских семей среднего возраста упал, а доля людей, живущих в бедности, выросла
.
Пожалуй, самым подходящим описанием вертикальной организации экономической жизни, которой характеризовались первая и вторая промышленные революции, является часто упоминаемая «теория просачивания благ сверху вниз» — идея о том, что при получении благ теми, кто находится на вершине выстроенной на ископаемом топливе индустриальной пирамиды, богатство проникает вниз к небольшим компаниям и работникам на нижних ступенях экономической лестницы и таким образом идет на пользу экономике в целом. Хотя нельзя отрицать, что уровень жизни миллионов людей в конце второй промышленной революции очевидно выше, чем в начале первой промышленной революции, не менее справедливо и то, что находящиеся у вершины выиграли непропорционально больше от углеродной эры, особенно в США, где рынок слабо ограничивается и мало что делается для широкого перераспределения плодов коммерции.
Экономика сотрудничества
Зарождающаяся третья промышленная революция, в отличие от предыдущих двух, строится на основе распределенных возобновляемых источников энергии, которые есть везде и по большей части бесплатны — солнечная энергия, ветровая энергия, гидроэнергия, геотермальная энергия, энергия биомассы, океанских волн и приливов. Эту рассеянную энергию будут собирать в миллионах мест, а затем объединять и делиться через интеллектуальные энергетические сети для обеспечения оптимального уровня энергии и поддержания высокоэффективной экологически устойчивой экономики. Распределенный характер возобновляемых источников энергии требует сотрудничества, а не иерархической командной системы.
Этот новый горизонтальный энергетический режим задает организационную модель для бесчисленных видов экономической деятельности, которые вытекают из него. А распределенная и требующая сотрудничества промышленная революция, в свою очередь, неизбежно ведет к более широкому использованию создаваемого богатства.
Частичный переход от рынков к сетям придает бизнесу другую ориентацию. Антагонистические взаимоотношения между продавцами и покупателями заменяются на сотрудничество между поставщиками и пользователями. На смену личной выгоде приходит общий интерес. Стремление сохранить информацию в своей собственности сменяется акцентом на открытости и совместном доверительном владении. Ставка на прозрачность взамен секретности основана на предпосылке о том, что создание стоимости в сети не обесценивает индивидуального вклада, а повышает стоимость в распоряжении каждого, как равноправного участника общего дела.
