– Ну, что тебе сказать, Тимми, – разводит руками директор. – Это состязание, конкурс. Никто над тобой не насмехается.
Я ничего не слышу. Потому что к шапке прилагается биплан и он летает вокруг моей головы.
– Говорите громче, – прошу я. – Мотор сильно рокочет.
– Это состязание! – кричит директор. – Никто над тобой не насмехается!
Биплан удаляется в область затылка.
– Всё, можете убавить громкость, – говорю я.
– Тимми, у меня масса дел. Хочешь участвовать в соревновании – записывайся. Заявки регистрируют в этом кабинете в пятницу. Мэрилин, мой секретарь, сообщит тебе точное время.
– Глупости, – обрубаю директора я. – До пятницы ещё три дня. Я могу решить вашу задачку прямо сейчас.
– Задачка, как ты её называешь, не моя. Соревноваться придётся с ребятами из всех школ района. Победит тот, кто представит самое обоснованное и красивое решение.
– Жаль остальных, – замечаю я. – Они хоть в курсе, что будут тягаться с профессионалом?
– Не знаю, Тимми, что они знают, а чего – не знают. – Директор Скримшо надевает пиджак. – А сейчас беги. Скоро начинается педсовет.
– Можно вопрос?
Директор тормозит в дверях.
– Побыстрее, пожалуйста.
– Нам обоим известно, что я, будучи звездой сыска, значительно поднял престиж вашего мероприятия. Спрашивается, в чём мой интерес?
– О боже, – взвывает директор. – Так, мне пора. Мэрилин, проследите, чтобы мальчик покинул мой кабинет.
Входит секретарша. На лице у неё милая улыбка.
– Тимми, неужели тебе мало денежного приза? – невинно спрашивает Мэрилин.
– О чём это вы?
– Извини, не удержалась и подслушала вашу беседу. Победителю полагается денежное вознаграждение.
– Лучший детектив получит деньги?
– Точно.
– И сколько?
– Пятьсот долларов.
– Пять сотен? Да это же целое состояние!
– Ну, не то чтобы состояние. Но тоже неплохо.
– Агентство расширит всемирную сеть! я открою филиал в Перу!
– Приятно видеть такой энтузиазм.
– При чём тут энтузиазм? Речь о создании целой империи!
– Ясно, – кивает Мэрилин.
– Во главе которой будет стоять Тимми Фейл!
– Вот и славно.
– Ибо Тимми Фейла не проведёшь! – с жаром восклицаю я.
На это Мэрилин что-то отвечает – бла-бла-бла, – но я этого уже не слышу. Потому что биплан возвращается.
Глава 11. Доктор Ватсон, уходи!
Хуже, чем держаться за ручку, на свете может быть только одно.
Держаться за ручку вот с ней:
– Мне нельзя наступать на эту ногу, – возмущаюсь я.
– Да ты постоянно на неё наступаешь, я сама видела, – отвечает тётя.
– Ложь, клевета и измышления! – воплю я.
– Измышления? Какое интересное слово.
– Мне давно пора лежать в тёплой постельке! Восстанавливать силы после травмы.
– Ничего подобного. Нас ждёт твой любимый музей.
Тётушка имеет в виду вот этот музей:
Да-да, тот самый, где я заработал.
– И зачем только ты привела меня сюда, – сокрушаюсь я. – Это настоящая фабрика лжи.
– Ложь, клевета и измышления! – вопит двоюродная бабуля, едва не теряя равновесие. – Видишь, почему нам лучше держаться за руки? – прибавляет она.
– Я знаю одно: Карл Кобалински – дуралей!
Тётушка цепляется за ближайшее дерево, чтобы немного передохнуть.
– Бум-бум-стоп, – командует она всякий раз перед тем, как затормозить на своих бум-бум-роликах.
Мало того, что я вынужден держать её за ручку, так ещё и этот позор!
– Тут ты, пожалуй, прав, – произносит она.
– Прав насчёт чего?
– Насчёт этого типа, Кобалински. Разве он раскрыл хоть одно дело?
– Вот-вот, – киваю я.
– Настоящий гений с блеском раскрывает дела, – говорит тётя Дуршлаг. – Как Шерлок Холмс, например.
– У Холмса были свои недостатки, – напоминаю я. – И всё же согласен: мы, детективы, истинные гении этого мира. Поэтому-то я и намерен раскрыть самое дерзкое преступление века.
– Дело о пропавшем глобусе?
– А ты откуда знаешь?!
– Объявление. Твоя мама забыла его в столовой.
– Бросила у всех на виду?
– Рядом с поломанным стулом.
– Не знаю ни про какой стул, – отпираюсь я.
– Ложь, клевета и измышления! – восклицает тётушка. Хихикнув, она снова разгоняется на роликах и на этот раз уже не держит меня за руку. – Чихать мне на стул, Тимми. Есть идея!
– Какая?
– У Шерлока Холмса ведь был помощник, верно?
– Доктор Ватсон.
– Точно, Ватсон.
– Ну, и?
– Я, – гордо говорит тётя. – Я буду твоим Ватсоном.
Он неожиданности я разеваю рот, потом даю резкий отпор:
