– Ты о чём? – не понимаю я.
– Я на мели, – говорит она.
– На мели? Как это?
– У меня нет денег.
– Что значит «на мели», я и сам знаю. Я про другое: как такое может быть? Ты ведь живёшь в шикарном гарбанзном особняке.
– Тимми, гарбанзо – это сорт бобов. Хотя ты прав, странно об этом говорить. И немножко неловко. Короче говоря, перед смертью твой двоюродный дедушка вложил все средства в трастовый фонд. Разбираться в том, что это такое, тебе не обязательно. В общем, особняк мне не принадлежит. Да, я имею право в нём жить, но он не мой. То есть я не могу его продать. Ни дом, ни обстановку – ничего.
– А зачем дядя Густав так поступил?
– О, это длинная история. В общем, я давно живу на собственные сбережения, и этого едва хватает, чтобы содержать дом. – Тётушка присаживается на краешек моей кровати. – Вот и не могу купить себе новую машину или установить кондиционер.
Я на секунду задумываюсь.
– И поэтому твой садовник сказал, что ты не всегда ему платишь.
– Бинго, – грустно произносит тётя.
– Да, так его зовут.
– Нет, я имела в виду «в точку».
– Бинго попал в точку?
– Забудь.
Я сажусь в постели.
– И ты так спокойно относишься к тому, что дядя оставил тебя без денег?
– Не то чтобы спокойно, но… Гораздо больше меня напрягает членство во всех этих дурацких фондах. Это тоже было волей дяди Густава. Я сдуру согласилась занять его место.
– Скучно, да? – сочувственно спрашиваю я.
– Уф-ф, – вздыхает тётушка. – Думаешь, в школе тоска? Попробовал бы ты три часа кряду слушать, как обсуждают ставку дивиденда от инвестиционных вложений!
– Эта участь хуже смерти, – комментирую я. – Странно, что ты не сделалась злой и язвительной.
– Злой и язвительной? Мне некогда злиться! у меня есть мечта. Любимое дело. Почти как у тебя – то есть у прежнего тебя.
– Ты про эти штуки на колёсиках?
– Они самые. Знаю, моя идея кажется смешной и глупой, но ведь так всегда бывает с мечтами. И мне плевать, что скажут, потому что это моя мечта. И она останется моей, даже если я не продам ни одной пары бум-бум-роликов.
– Это несправедливо! – сетую я.
– Что именно?
– Несправедливо, когда тебя лишают заслуженной награды.
– Ох, Тимми…
– Можешь мне поверить. Так устроен этот мир.
Тётя вздыхает.
– Послушай, Тимми, я знаю: ты сделал вывод, что в жизни нет справедливости, а окружающие пытаются убедить тебя в обратном.
– Ты тоже?
– Нет. Я считаю, ты прав.
– Правда?
– Да. Мир на самом деле устроен несправедливо. Мы не всегда можем управлять своей жизнью, и порой в ней происходят плохие события. Но я знаю и другое.
– Что?
– Есть то, что в нашей власти. Мы сами решаем, как реагировать на плохие события.
Тётушка встаёт.
– Хочешь киснуть – кисни сколько угодно. Опустить руки и сдаться – это, конечно, проще всего. Но ты можешь бороться. Бороться за свою мечту, за всё, что тебе дорого. – Она серьёзно смотрит мне в глаза. – Вовсе не обязательно в итоге ты добьёшься успеха, но правда в том, Тимми, – наверное, ты ещё не успел этого понять, – что в этой борьбе и заключается подлинная красота жизни.
Двоюродная бабуля прокатывается на роликах от кровати до двери. И не падает.
– Так что решай, – говорит она напоследок, – а я буду любить тебя, какой бы выбор ты ни сделал.
Дождавшись, когда тётя уедет, я встаю с кровати. И ковыляю. Так быстро, как позволяет проклятый гипс.
Я иду на звук. На звук мусоровоза, который стоит в начале подъездной аллеи.
Мусорщик уже взял в руки наш контейнер. Я подбегаю к нему и выхватываю контейнер.
Вываливаю содержимое на траву.
И нахожу то, что мне нужно.
Глава 42. Тимми Триумфатор
– Ну разве мой Тиммичек не прекраснолепен? – воркует Молли Москинс.
– Нет такого слова, – возражает Нунцио Бенедичи.
– Молли, ты уже в третий раз нас об этом спрашиваешь, – говорит Ролло.
– Должна же я с кем-то разговаривать, – отвечает Молли. – Мой кавалер всё молчит да молчит.
Это правда.
Я в спортзале старшей школы. На балу под названием «Романтический вечер в Париже». И я безмолвен, как баскетбольное кольцо.
– Лично я считаю, что уже прийти сюда – большое мужество со стороны Тимми, – заявляет Молли. – Он ведь даже не участвовал в конкурсе, но пришёл поздравить победителя. Это признак высокого класса.
Ролло смотрит на меня. Я молчу.
– А лично я удивляюсь, что его вообще пустили, – вставляет Нунцио. – Тимми, ты разве не на домашнем обучении?
– Это всё равно что школа! – восклицает Молли и с улыбкой переводит взгляд на меня. Потом на мою тарелку. – Тимми, почему ты не ешь сосиску с бобами? Мистер Прекраснолепный должен хорошо кушать!
– Наверное, он не голоден, – подаёт голос Ролло.
– Тогда я заберу его порцию. Пусть он подкрепится позже. – Молли вываливает содержимое моей тарелки в свою коробку для завтраков.
– Можно мне взять бобы? – спрашивает Нунцио.
– Нет, – отрезает Молли. – Свои уже засунул куда зря, теперь хочешь то же самое с чужими сделать?
Я смотрю на Нунцио.
Большую часть бобов со своей тарелки он запихал себе в нос.
– Пойду прогуляюсь, – шёпотом сообщаю я Ролло и встаю.
– Ты куда? – тут же интересуется Молли.
– Ему нужно в туалет, – отвечает за меня Ролло.
– Ладно, – расплывается в улыбке Молли, – только не опоздай на первый танец!
