– Конечно. Попроси моего секретаря принести из сейфа письмо.
Секретарь не может выполнить просьбу, потому что его голова застряла в коробке с хлопьями.
Я сам достаю письмо из сейфа и передаю тёте.
– Тимми, это писал не убийца, – заявляет она, рассмотрев объект.
– Шутишь? Ты только посмотри!
– Я и смотрю. Автору письма ты явно нравишься.
С досады я стукаюсь лбом о стеклянную стену террасы.
– Теперь понимаешь, почему я не люблю работать с непрофессионалами? Надо было дважды подумать, прежде чем нанимать тебя. Ты даже кондиционер не хочешь установить в этой душегубке!
– Это – солнечная терраса, тут и должно быть жарко, – возражает двоюродная бабуля.
– Есть ещё белый медведь, – напоминаю я.
– Ладно, Тимми. Может, жара и вправду действует нам на мозги. Ты сам что думаешь насчёт письма?
– Это зашифрованное послание, не видишь?
– Лично я вижу только сердечки.
– Напряги ум. Сердце – орган, который поддерживает в нас жизнь. Значит, именно в сердце отправитель и хочет нанести мне удар.
– В смысле, чтобы тебе настал… капут?
– Ну разумеется! Не зря же конверт швырнули в окно. Видишь острые углы? Кто знает, насколько серьёзные травмы он мог причинить!
– Вот оно что…
– При этом злоумышленники знали, что Дженкинс тоже будет в классе и что снаряд может попасть в него!
– Надо же, – качает головой тётя Дуршлаг. – И какие теперь наши действия?
– Наши действия – дать мне время подумать.
– Это – пожалуйста. – Оттолкнувшись от моего плеча, тётушка катится на роликах к двери.
– Ты разве уезжаешь?
– Даю тебе время подумать. Кроме того, у меня заседание Совета.
– Стоп-стоп-стоп, ты же не входишь в наш Совет!
– Да нет, Тимми, это другой Совет. В Фонде предпринимательства.
– Что это за Фонд предпринимательства такой?
– Сама толком не знаю. Кажись, они раздают деньги предпринимателям. Я в разных советах состою – всяких там музеев, благотворительных обществ, школ, больниц. Наверное, там считают, что старуха вроде меня только на это и годится – сидеть на заседаниях и слушать скучные речи скучных людей.
– Гм, мне трудно понять жизнь скучных людей, – задумчиво отвечаю я.
– Как и мне. – Тётя опускает взгляд на бум-бум-ролики.
Я тоже смотрю на них, затем опять вскидываю глаза и горячо уверяю:
– Когда-нибудь ты продашь целый миллион своих роликов!
Моя двоюродная бабушка улыбается.
– И мы будем биться во Франции! – бойко выкрикивает она.
Глава 24. Нелёгкое искусство садовника
Я наблюдаю, как Бинго подстригает куст, превращая его в слона.
– Зачем ты это делаешь? – любопытствую я.
– Твоей двоюродной бабушке нравятся садовые фигуры, – объясняет Бинго. – Она говорит, с ними веселее.
– Мне они тоже нравятся. И нравились бы ещё больше, если бы она мне платила.
– Разве тётя вам не платит?
– Ох, зря я это сказал. Нет, рано или поздно свои деньги я получаю. В основном. Ну да ладно. По правде сказать, она такая хорошая женщина, что я готов выполнять свою работу задаром.
– Можно залезть на слона? – спрашиваю я.
– Можно, – разрешает Бинго, – только будь осторожен.
Я поднимаюсь по лесенке и устраиваюсь на спине слона. Сверху мне видны соседские дворы.
– Бабуля права, – говорю я. – Вокруг одни скучные старики.
– Кроме вон того дома. – Бинго показывает на детский игровой комплекс. – В семье, должно быть, есть дети.
Я встаю во весь рост, чтобы увидеть детей, и ору:
– Э-ГЕ-ГЕ-Е-Е-ЕЙ!
С перепуга Бинго отчекрыживает слоновью ногу.
– Пожалуйста, не вопи, – просит он, сокрушённо глядя на изуродованную конечность.
– А фигуру белого медведя можешь сделать? – интересуюсь я.
Прежде чем Бинго открывает рот для ответа, раздаётся громкий крик:
– ТИММИ! – Это мама.
От неожиданности Бинго отрезает слону хвост.
– О, не-е-ет, – стонет он.
– Тимми, слезай, пока шею не сломал! – кричит мама. – Иди сюда, мне нужно с тобой поговорить!
Я спускаюсь.
– Почему меня вызывают к директору?
Я пожимаю плечами. Мама сердится.
– Я спрашиваю: почему?!
– Пожалуйста, прекратите орать, – в отчаянии умоляет Бинго, сжимая в руке слоновий хвост.
– Почему, Тимми? – уже тише повторяет вопрос мама.
– Не знаю.
– Тимми, в чём дело? Я думала, проблемы с учёбой позади. У тебя всё так хорошо шло!
Я опять пожимаю плечами.
– Это из-за конкурса? До сих пор расстраиваешься?
– Нет.
– Давай без обмана, хорошо? Может быть, причина во мне? Ты переживаешь из-за того, что меня уволили и я сижу без работы? Что мы съехали с квартиры? Что мы постоянно кочуем с места на место?
Я задумываюсь над мамиными словами.
– Слишком много перемен? Не любишь перемены, да? Ну, конечно, а кто их любит! Признайся честно, Тимми, в этом нет ничего дурного. Тебе тяжело справляться?
Я ещё сильнее думаю над тем, что говорит мама, потом смотрю ей прямо в глаза и во весь голос кричу:
