В один из дней из комнаты Маргариты вынесли деревянный сундук, на вопрос куда, был получен ответ: в ремонт. Вопреки подозрениям стражи сундук оказался пустым, герцога Алансона в нем не было. Заподозрив неладное, Екатерина Медичи, у которой на любые заговоры был просто нюх, устроила дочери настоящий допрос, но Маргарита его выдержала, ни словом, ни взглядом не выдав истинных мыслей, все же она была достойной дочерью своей матери! Через день починенный сундук вернули, правда, в нем лежал большой моток крепкой веревки. В ту же ночь к сестре пожаловал герцог Алансон в сопровождении лакея и своего приятеля де Симье, трясущегося от страха, как осиновый лист. В ответ на замечание Маргариты несчастный де Симье вздохнул:
— Вы королева, в худшем случае вас посадят под арест более строгий, а меня ждет виселица!
— Обязательно, — согласилась Маргарита. — Если вы не перестанете стучать зубами, то на стук сбежится вся стража Парижа, а не только Лувра.
Зато герцог был на удивление спокоен, а ведь побег предстоял ему, причем побег опасный. Веревку привязали к оконной решетке, и Алансон спустился по ней прямо в ров под окнами комнаты Маргариты. Дело в том, что стена когда‑то служила крепостной и выходила прямо в ров, потому там охраны не было.
Первым спустился Франсуа, за ним последовали двое его спутников. Когда с этим было покончено и беглецы помахали руками в знак прощания, понадобилось уничтожить столь важную улику, как веревка. Ничего не оставалось, как сжечь ее в камине. Но толстая веревка не толстое полено, она стала отчаянно дымить, что вызвало переполох охраны.
Маргарита со своими горничными перепугалась, три женщины заметались по комнате, не зная, что предпринять, а в дверь уже колотили. Вдруг королева прижала палец к губам:
— Сделайте вид, что я сплю, скажите, что подбросили слишком много сырых дров в камин, потому дымит. Но не открывайте дверь, говорите, что боитесь меня разбудить.
Обман удался. Но королева‑мать не поверила в непричастность дочери к исчезновению Алансона. Однако доказать ничего не удалось.
В Нерак!
Маргарита надоела брату и матери своим беспокойным характером, к тому же держать ее под замком уже не имело смысла, было решено, что королева‑мать сопроводит ее прямо в Нерак и передаст беспокойную супругу королю Наварры прямо в руки.
Кортеж, сопровождавший двух королев, был огромен и роскошен. Встречавший тещу и супругу Генрих неожиданно для себя осознал, что соскучился по беспокойной супруге, обнаружил, что за время разлуки она еще похорошела, хотя, казалось бы, куда уж. Генрих обещал, что отныне будет исполнять супружеские обязанности регулярно и с подобающим пылом, чтобы поскорее завести наследника. Маргарита, уже прекрасно понимавшая, что забеременеть ей не грозит, ведь за все время ни разу такого не было, пришла в ужас, поскольку воздух Нерака не выветрил запаха пота от Генриха, мыться тот так и не привык.
В остальном жизнь в Нераке была восхитительной. Королеву встретили с восторгом, двор оказался блестящим, окрестности очаровательными, а компания, собравшаяся вокруг королевской четы, поистине великолепной. Маргарита с удовольствием отметила, что Генрих не проявил ни малейшего интереса к мадам де Сов, приехавшей вместе с королевой именно ради короля Наварры, сама же она в очередной раз влюбилась.
Новым любовником Маргариты оказался главный конюший герцога Алансона Жак де Арле де Шамваллонн. Конечно, он был неотразимо красив, галантен, остроумен и романтичен! Прекрасный любовник, слагающий в честь своей возлюбленной стихи; оказавшийся весьма терпимым и очень щедрым муж; отъезд обратно в Париж королевы‑матери; обожавший Маргариту двор, общество умных, приятных людей… что еще нужно для счастья?
Не хватало рождения наследника, и пока Генрих Наваррский отлеживался во время лечения очередного венерического заболевания (что вовсе не было редкостью для шестнадцатого века), Маргарита уехала лечить бесплодие на воды.
Вернувшись, она обнаружила у мужа новую любовницу — собственную, совсем юную фрейлину Франсуазу де Монморанси‑Фоссе, прозванную просто Фоссез. Маргарита вовсе не расстроилась тому, что нашлась дурочка, готовая терпеть немытого Генриха в своей постели. Удивительно, но король Наварры, обретя весьма галантные манеры и привыкнув менять наряд после возвращения с охоты на более приемлемый для появления в гостиной, рук при этом упорно не мыл, как и ног тоже.
Маргарита не без удовольствия уступала свое место в постели Генриха его любовницам, поскольку имела своего — всегда выхоленного, надушенного и пахнущего не потом, а фиалками Шамваллонна.
Результат любви Генриха и Фоссез не замедлил явить себя, у фрейлины начал расти живот. Нерак не Париж, как бы он ни был галантен, до вольности французской столицы ему далеко, рождение ребенка у любовницы короля здесь было скандалом. Маргарита, пролившая немало слез на водах в попытках излечиться от бесплодия и уже получившая окончательный вердикт: «детей не будет», решилась на отчаянный шаг. Она предложила увезти свою юную фрейлину в уединенное место, чтобы та смогла родить без помех. У королевы была еще одна надежда:
— Фоссез, я могу объявить вашего ребенка своим, никто не догадается. Ваше дитя будет расти в королевских условиях, а вы сможете жить при нем.
Казалось бы, предложение роскошное, ведь Маргарита могла просто выгнать опозорившуюся дурочку, но Фоссез перепугалась, решив, что королева таким способом желает с ней расправиться, попросту удавив. Бедняжка бросилась искать защиты у короля. Генрих встал на защиту любовницы, выговорив Маргарите за недостаточно мягкое к той обращение! Король Генрих вообще не умел быть благодарным, это одна из его неприятных черт характера. Между супругами пробежала черная кошка. Маргарита только пожала плечами:
— Тогда пусть рожает сама, как хочет!
Маргарита читала письмо герцогини де Юзес, прозванной Сивиллой, из Парижа и тихонько хихикала. Король Генрих временами становился просто смешон. Он осыпал немыслимыми почестями своих «милашек». На место убитых на дуэли миньонов пришли новые, которых монарх пестовал ничуть не меньше. Один из них, Анн барон д’Арк, был немыслимо обласкан, получил герцогство Жуайез, стал пэром, правителем Нормандии и адмиралом Франции, каким когда‑то был Колиньи, его отец стал маршалом, и даже семнадцатилетний брат Генрих де Бушаж получил роскошную должность смотрителя королевского гардероба! За что? Просто Анн Жуайез приятен в общении, обходителен и элегантен.
Такими же качествами обладали и остальные миньоны короля. Не правда ли, веские причины, чтобы доверять этим молодым людям править Францией? Но королева‑мать молча сносила все назначения и подчинялась воле сына, отказать которому не могла ни в чем.
Сибилла рассказывала о выходке Жуайеза. Они с Сен‑Люком проделали в стене королевской спальни дыру и просунули туда медную трубу, вознамерившись изобразить глас божий, чтобы призвать короля покаяться в совершенных грехах. Генрих, который и без того боялся темноты, шорохов и шарахался от содомии к покаянию, конечно, пришел бы от такого голоса в ночи в ужас.
