— И ты поймешь, — кивнул Савелий, — когда проспишься.
— Два раза по пятьдесят, — развел большой и указательный пальцы Гурий, — и все как рукой снимет.
— Я сейчас от смеха лопну!.. — Блондинка надула щечки и на выдохе выдала: — Уроды!
— Сима! — возмущенно донеслось откуда-то сверху.
Савелий поднял голову и увидел Теплова, спускавшегося к ним по лестнице. И у него похмельный вид, отеки под глазами, но этот хотя бы причесан. И светлая сорочка под пиджаком свежая. А у Симы одежда мятая, как будто ее всю ночь по кабакам таскали.
— Симе пора спать, — ухмыльнулся Гурий.
— О-хо-хо! — передразнила его девушка.
— Сима! — еще резче окликнул ее Теплов.
— Все, все! — подняла она руки, намекая на вынужденную капитуляцию.
И вдруг неожиданно двинулась на Савелия, причем намеренно идя на столкновение. И это с ее-то весом! А Савелий рослый, широкоплечий, может, и не амбал, но мышечная масса на уровне. Сколько помнил себя, занимался прикладными видами спорта. Если приложится кулаком, мало не покажется. Симу даже бить не надо, достаточно просто остаться на месте, и она отскочит от него, как мячик от пинг-понга.
Но Сима, не глядя на него, медленно прошла мимо, и он уловил запах ее тела. Да, несмотря ни на что, было в этой девушке что-то опьяняющее.
— Поговорим? — вместо приветствия спросил Гурий у Теплова.
— Уже необязательно, — качнул тот головой, с досадой глядя вслед уходящей Симе.
Лицо у него более широкое, грубоватое, но схожесть во внешности обоих присутствовала. Наверняка Сима его дочь. Слишком уж молода она для жены. Да и вела себя, как избалованный ребенок.
— Не понял? — протянул Гурий.
— Деньги я перевел, трансзакция уже должна была пройти. Звоните Роману Васильевичу.
В кармане у Гурия зазвонил телефон, он ответил. Внимательно выслушал, не сводя глаз с Теплова, кивнул, сунул трубку в карман и, поворачиваясь к хозяину дома спиной, бросил:
— Все в порядке.
Савелий не собирался доводить дело до эксцесса, но на брата глянул разочарованно. Что-то не хотелось ему уходить из этого дома так просто, но делать нечего, пришлось возвращаться в машину.
— Хо-хо! — засмеялась вслед им Сима.
— «Очканул» хрен, — сказал Гурий, закрывая за собой дверь. — Все до «копья» отдал.
— Доброго слова испугался, — усмехнулся Савелий, отпуская педаль тормоза.
— Доброго слова в последний путь.
— В доме будет играть музыка…
— Но он ее не услышит! — с удовольствием откликнулся Гурий.
— Да пусть живет!
— Хотел бы я так жить.
— В его доме.
— В его доме, — вздохнул Гурий.
Он уже немолодой, в этом году исполнилось тридцать шесть. На Столяра сколько уже времени работает, но дом так и не закончил. Участок взял, коробку поставил, под крышу ее подвел, окна вставил, двери, но еще отделка нужна. Работа идет, но по мере финансирования. Савелий помогал, кучу бабла занял, а все равно дело движется со скрипом. Но ничего, праздник на улице Гурия не за горами — если, конечно, ничего не случится. А работа у них сложная, опасная, если не пристрелят, то заметут, во всяком случае, существует такая вероятность.
Была мечта у Гурия. Сына он родил, дерево посадил, осталось дом до ума довести. Но зря Савелий разворошил эту мечту. Если Гурий заведется, его не остановишь. До самого Толмацка будет рассказывать, какой у них с женой будет стол на новоселье, все блюда перечислит, а рассказывает он, гад, аппетитно. Да и готовит Иринка не менее вкусно.
— С его дочкой? — хмыкнул Савелий.
— С его дочкой?! Зачем мне его дочка?! — удивился Гурий. — Да дура она, язык с одной извилиной. Где она бандитов увидела?
— Дура, — согласился Савелий.
Нет, они с братом не ангелы, и кровь на руках есть. Но так они же не киллеры, не грабители, просто иногда жизнь зажимала в тиски, приходилось выкручиваться. Бывало, возникали ситуации, когда требовалось обламывать рога всяким козлам, но так это же по необходимости, а не ради удовольствия, в рабочем, так сказать, порядке. Столяр их за это ценил, неплохо платил. Вон бизнесмены конкурентов за милую душу «заказывают», и чем они лучше Савелия? У того же Теплова наверняка есть такие «мокрые» грехи, пусть его язва-дочка на нем отрывается…
— Обедать уже пора, — сказал Гурий, глянув на часы.
— Война войной, — кивнул Савелий, — а обед, как говорится, по расписанию.
— Ко мне поедем, Иринка солянку готовила. Семь видов колбасы, все как положено…
Дом Гурий ставил на восточной окраине города, а пока снимал кирпичный домик. Сени, кухонька, две комнатки, но ему хватало. Сыну три года, а дочь еще не родилась.
Ирина вышла им навстречу. Маленькая, худенькая, может, потому большой живот смотрелся карикатурно. Савелий поцеловал невестку в щеку, наклонился, приложил ухо к животу и улыбнулся:
— Привет, говорит. Услышала дядьку.
— Не говорит, а думает, — улыбнулась в ответ Ирина.
— И ты не слышишь, а врешь, — хмыкнул Гурий.
— Так она и с тобой здоровается. А имя уже придумали?
— Татьяна, — ответила Ирина.
— Скучная классика!
— Зато сама Татьяна не скучная, — многозначительно глянула она на него.
— Замри! — щелкнул пальцами Савелий.
Мама не трогала его, не пыталась женить, зато Ирина чуть ли не с первого дня «села на уши». То с одной подругой пыталась его свести, то с другой, но все мимо. Потом успокоилась. Но вот снова взялась за старое.
— Если ты думаешь, что Татьяна моя подруга… Она просто тут недалеко живет. Кто это, спрашивает, такой красивый парень?
— А кто это, спрашивается, накормит нас обедом? — перебил жену Гурий.
Ирина ехидно улыбнулась ему и продолжила:
— Я ей говорю, родной брат моего мужа. Не поверила. А знаешь почему?
Гурий провел рукой по своим волосам, глянул на Савелия, давая понять, что знает ответ. От разных они отцов, потому не было у них внешнего сходства. У Гурия черты лица грубые, у Савелия утонченные, и в глазах разная глубина. Гурий тяжеловесный, кряжистый, Савелий более стройный.
— И все равно ты любишь только меня! — улыбнулся Гурий и зашел в дом, оставив дверь открытой.
— Так ведь хорошая девчонка, не пьет, не курит, — не унималась Ирина.
— Я плохой. Пью, курю, ругаюсь матом.
— Ругаться матом — это плохо. Но ты исправишься. Я знаю, что говорю.
— Солянка-то вкусная?
— Очень.
— Если это так, я тебе поверю. И перестану ругаться матом, — улыбнулся Савелий. — И вообще, умеешь ты поднять настроение.
