– Я была в душе, – виновато проговорила Надежда. – Сам знаешь, какая здесь звукоизоляция. Когда шумит вода – ничего не слышно. По телефону тоже звонил ты?
– Я… – Лев протянул руку и пальцем указал на букет: – С днем рождения! А мне нужно идти. В десять я должен быть в Управлении.
Надежда взяла букет, уткнулась в него носом и пошла вслед за ним в прихожую. Там, прильнув к плечу, предложила:
– Сходим сегодня куда-нибудь?
– К примеру? – Астраханский открыл дверь и в ожидании ответа застыл на пороге.
– Поужинаем в ресторане. Отметим вместе это нерадостное событие. Ты ведь знаешь: я не люблю дни рождения.
– Постараюсь освободиться, но обещать не могу. – Лев поцеловал ее в ухо. – Еще раз с днем рождения! И как же ты меня напугала…
– Подожди! – Надежда схватила его за рукав. – Мне нужно тебе кое-что рассказать. Вчера я заходила на склад, но там никого не было. А это важно.
– Ну? Говори.
– Фугенфиров пришел не к Вилме, а к Тищенко. Карклиня мне все рассказала. Анастас Зенонович принял у Фугенфирова заказ, но не успел раскроить костюм.
– И что, по-твоему, это значит?
– Я поговорила с Тищенко, и он сознался.
– В чем? – насмешливо спросил Астраханский.
– В том, что Фугенфиров его шантажировал.
– О чем шла речь?
– Была история с Козыревым.
Астраханский вернулся в прихожую и прикрыл за собой дверь.
– Ограбление квартиры?
– Откуда ты знаешь? – удивилась Надежда.
– Без дела не сижу. Как только опознали останки, я пересмотрел все уголовные дела с участием Фугенфирова. Оказалось, что он не только шантажом промышлял. И вот тебе главное: в деле об ограблении квартиры Козырева свидетелем проходил Тищенко. По своему опыту знаю, таких совпадений не бывает, но пришить было не к чему. Теперь, спасибо тебе, я многое понял. Значит, все-таки шантаж…
– Тищенко заявил, что он непричастен к убийству.
– Осталось выяснить, что связывало его с Фугенфировым.
– Я же сказала – шантаж. Тищенко навел грабителей на квартиру Козырева. В благодарность они отдали ему украденные часы.
– И он, дурак, взял?
– Тищенко не дурак. Он – жадный.
– Ладно, разберемся. – Лев снова поцеловал Надежду, на этот раз в губы. – Еще раз поздравляю, родная! Насчет вечера потом позвоню.
– Еще я хотела спросить…
– Ну…
– Кто убил женщину-инвалида?
– Откуда мне знать? Я – не всевышний.
– Но хоть что-нибудь об этом известно?
– Что за дурь? Зачем говорить об убийстве в свой день рождения?
– Она была моей клиенткой. Я знала ее. В конце концов, она оплатила заказ.
– Ну, хорошо… – Лев взялся за дверную ручку, словно демонстрируя решимость уйти. – Скажу тебе честно, история дикая. Старуха сама впустила в квартиру убийцу. Стреляли из того же типа оружия, что в первых двух случаях. И это пока все.
Лев Астраханский ушел, и вскоре Надежда тоже спустилась во двор, завела машину и тронулась в путь. Она проехала половину дороги, когда ее остановил наряд дорожно-патрульной службы. Патрульный жестом попросил опустить стекло и, приложив руку к козырьку, представился:
– Сержант Оглоблин.
– Здравствуйте.
– Предъявите личные документы и документы на транспортное средство!
– Я что-то нарушила? – с улыбкой осведомилась Надежда и потянулась за сумочкой.
– У нас рейд «Трезвый водитель».
– Будем дуть в трубочку? – Она протянула документы. – А у меня как раз день рождения.
Сержант Оглоблин нахмурился:
– Пили сегодня?
– Еще не успела.
– Сейчас разберемся… Выйдите из автомобиля и покажите багажник.
Надежда нажала кнопку открытия багажника и, выбравшись из машины, подумала: «Зачем я сказала про день рождения?»
Она собралась показать багажник, но сержант придержал ее за руку.
– Сначала дунем… – Он достал из кармана упакованный стерильный загубник, вытащил его из пакета и всунул в анализатор. – Дуйте!
Надежда дунула и, дождавшись, пока сержант убедится в том, что она трезва, поинтересовалась:
– Ну что?
– У-у-у-у, голубушка, да вы же лыка не вяжете! – На лице сержанта появилась довольная улыбка. – Будем оформлять!
– Я не поняла… Вы пошутили?
– Какие шутки? Бутылку водки выпили, верно, не меньше…
– Когда бы я успела? Сейчас утро! – Надежда протянула руку, чтобы забрать анализатор и взглянуть на табло. – Дайте сюда!
В тот же момент послышался голос:
– Оглоблин! Ты только посмотри, что тут лежит!
Сержант схватил ее за руку повыше локтя и подвел к открытому багажнику. Около него уже стоял второй сотрудник дорожно-патрульной службы. Он воскликнул:
– Вот это улов!
Надежда заглянула в багажник и увидела там раскрытую дорожную сумку, набитую пакетами с белым порошком. Оглоблин проткнул пакет ключом от машины и сунул туда палец. Попробовав порошок на вкус, он посмотрел на напарника:
– Чистый кокаин. – Потом перевел глаза на Надежду: – Как объясните?
Она закричала:
– Это не мое! Сумки здесь не было!
В ту же минуту на ее запястьях застегнулись наручники.
– Останавливай машину, веди понятых, – приказал Оглоблин.
Напарник вышел на проезжую часть и взмахнул палкой. Рядом с ним затормозил черный «Кадиллак», из него вылез водитель:
– В чем дело? Не видите, кого останавливаете? Кто тут у вас старший?!
– Я! – ответил Оглоблин и решительно заявил: – Нам нужны понятые.
– А что случилось?
– Поймали тут одну с сумкой кокаина.
– Ого! И сколько ей теперь светит?
– Столько не живут, – походя заметил Оглоблин. – В машине есть еще кто-нибудь? Нам нужен второй понятой.
Надежда замерла в ожидании ответа, хотя от этого ее судьба не менялась. Она еще не осознала, что с ней случилось, происходящее было похоже на страшный сон.
Водитель «Кадиллака» сказал:
– В салоне сидит шеф. Не знаю, согласится ли он быть понятым.
Оглоблин передал Надежду напарнику, подошел к задней дверце «Кадиллака» и постучал по стеклу. Оно тут же опустилось, и сержант козырнул:
– Здравия желаю! Прошу посодействовать правосудию.
