— Так точно! Его призвали, когда я контракт подписал. В разных бригадах служим. Здесь, в Дагестане, нас случай свел, но мы успели только дважды по пять минут пообщаться.
«Случайный случай случайно случился», — отчего-то вспомнилась старшему лейтенанту фраза, которую невозможно было доходчиво перевести ни на один язык мира. Но здесь она была очень кстати.
— Понятно. У нас в роте потерь нет ни «двухсотыми», ни «трехсотыми», ни даже «сто пятидесятыми», то есть мертвецки пьяными. Все в порядке, значит, с твоим братом. А где сейчас твой брат? Чем он занимается?
— Не могу знать, товарищ старший лейтенант, — ответил ефрейтор классической армейской формулировкой. — Но за моего младшего вам спасибо. Он у нас в семье один такой был, никаких авторитетов не признавал. Я вот с ним теперь немного пообщался, увидел, как он изменился. Совсем другим человеком стал. Я так отцу с матерью и написал.
— Вы с братом откуда родом? Фамилия у вас почти кавказская.
— Мы с Армавира. Это Краснодарский край. Хотя во внешности у нас что-то азиатское есть. Наверное, от ногайцев произошли. Отец говорит, что предки наши были ногайскими казаками.
— Ладно. Я твое «спасибо», ефрейтор, переадресую командиру саперного взвода лейтенанту Кротову. Он за подчиненный ему личный состав отвечает, воспитывал твоего братца. Все. Конец связи.
— Конец связи, — неохотно согласился разговорившийся было ефрейтор Ногаев.
От мыслей о судьбе двух братьев, которых счастливый случай свел пусть и в разных подразделениях, но все же в одном отряде, Ибрагим Владимирович невольно перешел к воспоминаниям о своем брате. В свое время он приложил немало усилий, но смог узнать лишь фамилию, которую носил Темирхан в новой семье. Он стал Джабраиловым. Но эта фамилия широко распространена на всем Северном Кавказе. Особенно часто она встречается в Чечне.
Большинство запросов, которые посылал тогда еще молодой лейтенант Ибрагим Крушинин в различные ведомства, оставалось без ответов. Или же в таковых речь шла о совсем других людях, не подходящих по возрасту и каким-то иным параметрам.
Но потом внезапно командование Главного разведывательного управления, как оно тогда еще называлось официально, стало наводить справки относительно брата у самого Ибрагима Владимировича. Крушинин не понимал, зачем это было нужно. Хотя он предположил тогда, что наверху на него готовят новый допуск, с получением которого ему будут поручены какие-то особо ответственные задания. О подобных вещах старший лейтенант многократно слышал. Неясность с судьбой старшего брата, его единственного родственника, оставшегося в живых, каким-то образом на это влияла.
Но время прошло. Ибрагим Владимирович стал командовать разведывательной ротой. Он допускал, что вопросы о брате были связаны именно с этим назначением. Каких-то иных сдвижек в своей судьбе и карьере старший лейтенант попросту не видел.
Приемному отцу вопросов по этому поводу он не задавал. Более того, однажды в батальон, где служил Крушинин-младший, прибыла группа ветеранов спецназа военной разведки для встреч с личным составом. Так о том, что отставной подполковник Крушинин является отцом, пусть и приемным, командира его разведывательной роты, комбат узнал только в день отъезда этих людей. До этого ни старший, ни младший Крушинины не давали никакого повода не считать их просто однофамильцами.
Но и тогда о Темирхане не было произнесено ни слова. Однако Владимир Васильевич и не мог располагать какой-то информацией, интересной для Ибрагима Владимировича. Кто поделился бы с ним этими сведениями? Ради чего?
Ведь даже официальные органы нескольких стран не могли дать никакого ответа на официальные же запросы из России. О том, что они просто не хотели этого делать, речь не шла. Они именно не могли, потому что не имели соответствующих данных. А у Крушинина-младшего не было возможностей разыскивать брата по всему миру.
Рота уже полностью просочилась в подземелье, хотя попадали бойцы туда поочередно и строго по одному. На это потребовалось довольно много времени. Все-таки их было больше сотни человек. Они действительно только просачивались как капли, а не вваливались туда как толпа голодных пролетариев в обеденный перерыв в какую-нибудь заводскую столовую. Тем не менее в начале коридора, неподалеку от первых колодцев и в галереях разведчикам было уже тесно.
Мысленно Ибрагим Владимирович уже разделил роту на три колонны. Одну из них командир роты собрался возглавить сам, во главе второй поставил старшего лейтенанта Соколовского, третью решил доверить лейтенанту Кротову.
Состав каждой колонны был примерно одинаков по численности и по силе. Любая из них примерно равнялась силами с бандой аз-Захари и даже слегка превосходила ее.
Особенно это касалось вооружения. Наличие ночных тепловизионных прицелов «Шахин» в условиях темноты подземелий обязательно должно было сказаться. Одновременный удар мощных отрядов с трех направлений наверняка обеспечивал спецназовцам значительное преимущество. Оно возрастало бы с каждой минутой боя из-за возможности наносить удары с разных сторон. Бандиты никак не смогли бы укрыться от подобного массированного обстрела.
Допускал старший лейтенант Крушинин и тот вариант, что эмир получил сообщение наблюдателя о допросе пленных. Главарь боевиков вполне мог предположить, что они его выдали, выложили спецназовцам всю информацию о банде и ее возможностях в обороне. Эмир обязан понимать, что жить хотят все. Далеко не каждый человек готов умереть героем за то, что ему по большому счету может оказаться совершенно чуждым.
Практика боевых действий против бандитов четко показала Ибрагиму Владимировичу, что примерно половине этих людей бывают совершенно чужды те идеалы, которые пытаются им вбить в голову главари. Эти негодяи пришли в ИГИЛ только для того, чтобы безнаказанно грабить и убивать. Среди них было очень много бывших уголовников.
Аз-Захари обязан был это знать нисколько не хуже старшего лейтенанта Крушинина, если только не лучше. Поэтому он никак не мог иметь твердой уверенности в преданности и стойкости членов своей банды и наверняка опасался одновременного строенного удара спецназа.
Чтобы понять, какие меры попытается предпринять эмир для защиты, старший лейтенант попытался поставить себя на его место. Ибрагим Владимирович являлся достаточно грамотным и опытным военным специалистом. Поэтому он предпочитал всегда считать, что противник нисколько не уступает ему в этом.
Поразмыслив таким вот образом, Крушинин пришел к выводу, что отсутствие длинных прямых галерей на выходе из подземелья лишает бандитов преимущества, не дает им возможности контролировать передвижение спецназа, определить его появление и сразу же среагировать на это. Но командир разведывательной роты не сомневался в том, что эмир в любом случае постарается использовать окончания галерей перед выходом к трем гротам.
Крушинин и сам конечно же заметил то единственное место, где он мог выставить плечом к плечу не более трех человек в одном ряду. Правда, тут имелась возможность размещать бойцов в два, а то и в три «этажа». Все же девять стволов создают очень солидную плотность огня, несравнимую с тремя. Можно первый ряд просто уложить на пол, второй поставить на одно колено, а последний — в полный рост.
