— Идемте же! Мы не можем заставлять дока ждать.
Перуджи последовал за ним, с трудом скрывая улыбку. Шериф виден насквозь. Крафта потрясло упоминание об исчезнувших людях. Да, он не был простым, ничем не примечательным шерифом. В голове Перуджи элементы мозаики стали занимать свои места. Тут исчезли три агента, пытавшихся проверить появившееся подозрение. Он выявил шерифа, который не был шерифом, и это придало подозрению новое направление. Перуджи подумал: «Хельстром понял, что мы готовы уплатить за „Проект 40“ любую цену. А теперь пришло время узнать, сколько он готов заплатить».
— Мне всегда казалось, что исчезнувший человек — это исчезнувший человек, — заметил он в квадратную спину Крафта.
Тот ответил, не оборачиваясь:
— Это все относительно. Некоторые хотят исчезнуть. Сбежать от жены, от работы… То есть они сознательно пропадают. Я не имею в виду вашего приятеля. Когда я говорю «исчезнувший человек», то подразумеваю того, кто попал в опасное положение.
— А вы не думаете, что и здесь можно попасть в такое положение?
— Мы же не на Диком Западе, — отрезал Крафт. — Это местечко куда спокойнее многих ваших городов. Тут мало кто запирает двери. Слишком много возни с поисками ключей.
Он ухмыльнулся через плечо.
— Кроме того, здесь любят носить обтягивающую одежду, и для карманов нет места.
Они проходили мимо дома. Впереди за голым пустырем, покрытым грязью, нависала громада сарая. Старая ограда, от которой остались одни столбы, без проволоки, разделяла этот пустырь. Желтели занавески в серых окнах выдававшегося в сторону ручья крыла дома, но сам он казался давно заброшенным. Здание заинтересовало Перуджи. «Пустое ли оно? Почему? Дома принято использовать. Живет ли здесь Хельстром со своей съемочной группой? Или они тут едят? Почему же не слышен звон посуды, кастрюль и прочего?» — Он вспомнил замечание Портера о странностях. Очень тонкое замечание. Бросается в глаза не наличие чего-то, а скорее, его отсутствие.
Хотя сейчас появился один определенный сигнал — кислый запах. Сперва он подумал о фотохимикатах, но тут же отбросил это предположение. Слишком уж резким и прилипчивым был запах. Возможно, это как-то связано с насекомыми Хельстрома.
Дверь на шарнирах была врезана в старую задвижную дверь сарая. Когда Перуджи и Крафт приблизились, меньшая дверь открылась, и им навстречу вышел сам Хельстром. Перуджи узнал его по фотографиям из архива Агентства. Хельстром носил рубашку с высоким воротом и серые брюки. На ногах сандалии. Светлые и не слишком густые волосы казались взъерошенными, а затем второпях приглаженными руками.
— Привет, Линк, — сказал Хельстром.
— Привет, док.
Крафт подошел к Хельстрому и пожал руку. У Перуджи, державшегося позади, возникло впечатление отрепетированного действа. Словно руки пожимали абсолютно незнакомые люди.
Перуджи отошел в сторону, заняв место, откуда мог видеть дверь сарая, оставленную Хельстромом слегка приоткрытой. Сквозь щель ничего нельзя было разглядеть, кроме черноты.
Хельстрома это, казалось, позабавило. Он усмехнулся, когда Крафт представлял его Перуджи. Рука Хельстрома оказалась холодной и несколько суховатой. В этом человеке чувствовалась искусственная расслабленность, но ладони не были потными. «Он хорошо себя контролирует», — решил Дзула.
— Вас заинтересовала наша студия? — спросил Хельстром и кивнул в сторону двери, перехватив направление взгляда Перуджи.
Тот подумал: «А теперь хладнокровие начинает изменять тебе». Вслух же он произнес:
— Я никогда не видел киностудий.
— Линк передал мне по телефону, что вы ищете одного из своих служащих, который мог потеряться в этом районе, — сказал Хельстром.
— Э-э… Да, — Перуджи интересовало, почему он ничего не видит за этой приоткрытой дверью. Когда-то он бывал в Голливуде и помнил впечатление организованного беспорядка: яркие огни, девушки, камеры, суетящиеся люди, затем моменты неподвижности и тишины, когда шли съемки.
— Вы встречали в окрестностях кого-нибудь? — спросил Крафт.
— Никого, кроме моих людей, — сказал Хельстром. — Никого постороннего, во всяком случае, в последнее время. Когда эти люди предположительно пропали?
— Около недели назад, — ответил Дзула, оборачиваясь к Хельстрому.
— Совсем недавно! — воскликнул Хельстром. — Хм! А вы уверены, что они не решили продолжить отпуск где-нибудь в другом месте?
— На все сто процентов, — непоколебимо ответил Перуджи.
— Ну что ж, можете походить по окрестностям, вдруг что-нибудь обнаружите, — с иронией произнес Хельстром. — В последнее время мы были заняты съемками, но посторонних, думаю, мы бы заметили. Мы следим, чтобы никто не мог случайно помешать нашей работе. Я не думаю, что вам удастся найти какие-нибудь следы пребывания ваших людей в этом районе.
Крафт невольно расслабился. Раз, по мнению Нильса, прочесывание было проделано качественно, значит, так оно и есть.
— Да? — Перуджи сжал губы. Ему вдруг пришло в голову, что их разговор имеет много уровней. И он, и Хельстром знают об этом. Скорее всего, шериф тоже. Между фразами, которыми они обменивались, скрывалось много двусмысленностей.
Перуджи дозволялось бродить по окрестностям, но найти какую-нибудь улику ему не удастся. Посторонний не сможет незаметно попасть на ферму Хельстрома. А тот уверен, что его могущественные связи не дадут конфликту выйти на поверхность. Перуджи, со своей стороны, дал понять, что ему известны случаи исчезновения людей в непосредственной близости от Фермы. Впрочем, Хельстром и не отрицал этого, он просто указал на бессмысленность поисков. Какие же ставки пойдут в ход в этой игре?
— Шериф Крафт сказал, что вы работаете в компании, занятой изготовлением всякой пиротехники.
«Ага!» — подумал Перуджи, торжествуя.
— У нашей компании очень разнообразные интересы, мистер Хельстром. Мы также заинтересованы в металлургии, особенно в новых производственных процессах. Мы стараемся никогда не упускать новых изобретений, представляющих потенциальную ценность.
Хельстром пристально посмотрел на него.
— А вы бы не хотели осмотреть студию? Мы сейчас очень заняты, выбились из графика. — Он стал поворачиваться, но с какой-то запинкой, словно некая мысль только что осенила его:
— Да, я надеюсь, у вас нет с собой ни радио, ни чего-нибудь в этом роде. Мы используем лишь коротковолновые радиопередатчики. Другие устройства могут помешать нашей работе.
«Ах ты, сукин сын! — выругался про себя Перуджи. Он небрежно сложил руки перед собой и выключил миниатюрный наручный передатчик, мысленно добавив: — Если ты думаешь, что сможешь играть со мной в детские игры, то ошибаешься. Я отправлюсь туда и увижу больше, чем ты предполагаешь».
Хельстром заметил движение рук Перуджи и, догадываясь о причине, пытался понять значение странных слов чужака о разнообразных интересах, металлургии и новых изобретениях. Что общего это может иметь с «Проектом 40»?
