— Я не имел в виду ничего подобного, — оборвал его Перуджи. — Мне показалось, однако, весьма интересным, что вы упомянули об этом, шериф Крафт. Через несколько минут ожидайте меня в своем офисе.
Крафт несколько секунд молчал, а затем сказал:
— Хорошо. Не забудьте фотографию.
— Я помню о ней.
Повесив трубку, Перуджи некоторое время, не мигая, смотрел на телефон. Потом он позвонил в Салем и сообщил в Государственный патруль, что разговаривал по телефону с шерифом Линкольном Крафтом, и спросил, нет ли для него какой-нибудь информации. Ничего нового не поступало. Затем он позвонил по коммутатору в Балтимор и попросил соединить его с ФБР. Это служило кодовым сигналом, что он не доверяет местным властям, и его офис должен подтвердить помощь со стороны ФБР.
После этого Перуджи нажал на головку своих наручных часов и почувствовал слабое покалывание кожи, означавшее, что группы в горах приступили к работе и принимают его сигналы. Все шло, как запланировано. Пора потревожить Хельстрома в его берлоге.
Из записей Нильса Хельстрома:
«Живой прототип компьютера был сконструирован природой задолго до появления первого человека на Земле. Это не что иное, как термитник, один из первых экспериментов социальной организации. Это живое напоминание о том, что среди жизненных форм, разделяющих планету с человеком, все может быть не так, как он того желает. Разумеется, всем нам известно, что в сравнении с человеком насекомые вовсе не демонстрируют того, что мы называем интеллектом. Но почему мы должны этим гордиться? Отсутствие интеллекта не обязательно означает, что процветает глупость. И термиты — это живое обвинение, указующее пальцем на нашу гордость. Компьютер — это механизм, который запрограммирован тысячами крошечных бит информации. Он обрабатывает ее, преобразуя в логическую форму. Только вдумайтесь в это! Не является ли прекрасно функционирующее общество логической формой? Я имею в виду, что обитатели термитника двигаются по своим никому не ведомым дорожкам, как тысячи крошечных частиц информации, самоорганизующихся в бесспорную логическую форму. Источник их силы — Праматерь-королева. Это пульсирующая энергетическая масса, наполняющая все вокруг себя ненасытным желанием. В пульсации тела королевы — будущее всего термитника. Внутри наших камер — наше будущее и, без сомнения, будущее всего человеческого рода».
Крафт позвонил на Ферму сразу, как только Перуджи повесил трубку. Через минуту Хельстром вышел на связь.
— Нильс, тут в мотеле объявился парень по имени Перуджи. Говорит, что он из компании «Все для фейерверков», он ищет пропавшего коммивояжера и его жену. Они пропали в твоем районе. Утверждает, что у него есть письмо от этого коммивояжера, где упоминается Неприступная долина. Как нам следует себя вести?
— Я же предупреждал, что этого надо ожидать, — сказал Хельстром.
— Я помню, но этот парень очень даже не прост. Он уже говорил с Государственным патрулем, и меня совсем не удивит, если он свяжется и с ФБР.
— Уж не думаешь ли ты, что не сумеешь с ним справиться?
— Возможно, я вызвал у него подозрения.
— Каким образом?
— Я попытался добиться от него признания, что это не просто случай исчезновения. Его приезд сюда, фотография исчезнувшей пары. По его словам, копия имеется и у патруля. Уверен, еще одну получит ФБР Кто-то наверняка видел эту пару, так что, похоже, в ближайшее время жди гостей на Ферме.
— Здесь они ничего не найдут, — сказал Хельстром. В его голосе ощущались печаль и усталость, и, на взгляд Крафта, первые признаки серьезного беспокойства.
— Хотелось бы верить, что ты прав. Что мне делать?
— Делать? Помогать ему во всем. Возьми фотографию. Приезжай сюда с запросом.
— Нильс, мне это не нравится. Я надеюсь, ты…
— Я попытаюсь по возможности уменьшить конфликт, Линк. Это моя самая главная забота.
— Да, но что, если он пожелает поехать со мной на Ферму?
— Я надеюсь на это.
— Но…
— Приезжай вместе с ним.
— Нильс… если я возьму его с собой, надеюсь, он и вернется обратно вместе со мной.
— Это уж наша забота, Линк.
— Нильс… Я в самом деле сильно беспокоюсь. Если он…
— Я сам займусь этим, Линк. Все пройдет без сучка и задоринки, как всегда было.
— Надеюсь на это.
— Как он добирался до Фостервилля, Линк?
— На взятой напрокат машине.
— Он один?
— Не думаю. В горах появилось несколько новых туристов.
— Мы заметили эту деятельность. Взятая напрокат машина, гм-м!
— Послушай, Нильс, лучше, чтобы этот парень не попал ни в какую аварию по дороге: У меня странное предчувствие. Он еще доставит нам крупные неприятности.
— Уж не сомневайся в этом, — согласился Хельстром. — Это первая их команда.
Из бридинг-записей Улья:
«За этой новой группой нужно следить особо тщательно. Она включает весь бридинг-пакет, обозначенный как Фракционный Актиномициновый Нуклеотидный Состав Y-хромосом (ФЭНСИ-линия). Хотя в этой линии заложен огромный потенциал по нескольким специализациям, которые жизненно необходимы Улью, в ней имеется элемент нестабильности. Эта нестабильность может проявиться в возросших сексуальных наклонностях, что в данном случае пойдет на благо Улью. Однако могут обнаружиться и другие симптомы, о которых следует сообщать бридинг-центру».
Хельстром сидел в задумчивости после чрезвычайного совещания Совета. Он чувствовал, что Улей становится похожим на атакуемую подводную лодку, когда все подчинено одному — бесшумному ходу.
Все силовые системы, в том числе и вентиляционная, работали в минимальном режиме. Система водоснабжения, включающая в себя часть подземной реки, которая вращала турбины и являлась основным источником воды, переводилась в специальный режим работы. У чужаков не должно возникнуть подозрений, когда отработанная вода попадет в систему Змеиной реки.
Хельстрома интересовало, как много Перуджи и его команде известно о «Проекте 40». Этот вопрос так и остался без ответа. Чужаки не могли знать всего о проекте, да и вообще что-либо об Улье. Хельстром был уверен в этом. При малейшем подозрении, что существует что-то подобное, здесь бы появилась целая армия. Нужно было пойти на компромисс с чужаками, прежде чем они узнают слишком много. О смертях можно было сожалеть, но они явились неизбежным следствием убийства Портера. Это убийство было ошибкой.
«Мы слишком долго прожили в безопасном укрытии, — подумал Хельстром. — Мы стали слишком беспечными. Такими нас сделал кинобизнес, мы тесно сотрудничали с чужаками и расслабились. Недооценили чужаков».
Хельстром подавил усталый вздох.
«Как жаль, что нет Старого Харви. Нынешняя группа по обеспечению безопасности вообще-то неплохая, но у Старого Харви была особая, уравновешенная мудрость. Улей нуждается в нем сейчас еще больше, чем когда-либо, но все, что осталось от него в наследство, это его любимый протеже Салдо. Является ли он тем новым, что вышло из чанов? Салдо заметно повзрослел после той ночной охоты. И эта трансформация в некотором отношении — самая настоящая метаморфоза. Словно в ту роковую ночь Салдо унаследовал весь опыт и мудрость Старого Харви…»
