* * *
Однажды я нес с холма большой груз торфа и, представь себе, увидал большой траулер из Дангян-и-Хуше, который подходил к Острову с юго-запада. Все паруса у него были подняты, дул сильный северный ветер. Нагрянул мощный шквал со стороны холма. Я услыхал его шум, но не обратил особого внимания, потому как часто слышал такое раньше. Налетев на осла, что стоял передо мной, ветер сорвал с него упряжь. Осла сбило с ног, сбило и меня. Из головы у меня едва не вышибло разум. Когда я вскочил и огляделся вокруг, осел стоял рядом, но упряжи нигде не было видно. Пытаясь ее отыскать, краем глаза я снова заметил траулер. К моему огромному удивлению, на нем не было ни клочка парусины, одни только мачты. Он торчал там как дура, без движения, потому что в то время моторов на судах еще не водилось. Присмотрелся я получше и, представь себе, разглядел свою упряжь в открытом море, ярдах в двадцати от голого судна без парусов. Что же мне было делать? Дома не осталось ни крошки торфу и ничего, в чем можно было что-нибудь носить. Я постоял немного, размышляя, как мне поступить, и мне пришел в голову такой план: взять два мешка, что были в корзине, сложить в них торф и повесить ослу с обоих боков.
Дяди
У меня было трое дядьев – трое братьев со стороны моей матери. Все трое были женаты и долгое время жили в одном доме. Жена одного из них была с Большой земли, очень хорошая женщина. Ну так вот. Хоть жили они все вместе очень долго, но все-таки оказались не в силах остаться друг с другом навсегда и решили разойтись.
Было еще довольно рано, когда я решил собраться и сбегать на холм. С собой взял серп и веревку и уже успел перекусить. Думал набрать охапку тростника для своего шалаша, где сверху капало, а я собирался положить туда малость картошки.
Я был совсем недалеко от дома, когда услышал весь этот шум позади себя; когда дошел до делянки, откуда этот шум доносился, встретил там всех троих своих дядьев, которые колошматили друг друга и вырывали друг у друга котел. Лица у них уже были разбиты. Каждый одной рукой цеплялся за котел, а другой пытался выгрести оттуда содержимое.
Как бывало у меня обычно всегда, когда я собирался приняться за серьезную работу, весь день уже складывался против меня, и я ничего не успевал сделать. Вот и в этот день вышло точно так же. Ко мне, понимаешь ли, будто что-то притягивало всякое такое. И вот я пошел прямо к ним и посоветовал им перестать и не терять уважения друг к другу из-за какого-то горшка.
Такой совет им, конечно, без надобности. Все трое в то время были рослые и сильные; каждый из них запустил одну руку в котел, а другой то и дело отпихивал остальных, нанося им не слишком губительные удары. Все три их жены вышли из хлева, от души потешаясь и издеваясь над ними – и, разумеется, по заслугам. Одна из них приговаривала:
– Молодец, Лиам! Не выпускай его! – Точно так науськивают собаку в драке.
Поведение женщин меня сильно разозлило, и я вскочил с широкой оградки, на которую присел, и сунул руку в котел. Спросил дядьев, позволят ли они рассудить это дело, раз уж так вцепились друг в друга, что не могут разойтись с самого завтрака, а теперь-то уж близится обед.
Как только я запустил руку в горшок, каждый из них вынул оттуда свою и откинулся на спину, чтобы перевести дух. Теперь котел был у меня, и никто его больше не выдирал.
Я спросил их, согласятся ли они бросить туда три палочки и тянуть жребий, а кому он выпадет, у того и останется котел.
– Идет! – согласились они.
– А что же вы не додумались сразу так и сделать? – спросил я.
– Да вот как-то черт попутал, – сказал Диармад.
Вот такое важное дело удалось мне провернуть в тот день, а я-то думал заняться серьезной работой. Но гляди-ка ты, что бывает, когда ветер дует против тебя. День у меня пропал зря; закончив делить меж дядьями старый котел, я отправился домой.
Мне по-прежнему очень нужно было соорудить крышу для шалаша, и, поскольку погода стояла сухая и теплая, я решил, что на следующее утро, если только буду жив, меня уже ничто не удержит от этого занятия.
Так и случилось. С утра пораньше я перекусил и отправился в путь. Когда от домов меня уже не было видно, я мог спокойно заняться своими делами. Я сказал себе, что больше меня ничто не удержит. Передо мной высился холм, я был свеж и полон сил, чтобы хорошенько поработать весь день. Едва я зашел на участок, который называли Молотило, мне показалось, будто я слышу голос – не знаю, был это голос живого или мертвого, только он не пускал меня дальше. Я упрямо продолжал идти к тому месту, где надеялся оказаться, но не успел продвинуться далеко, как снова услышал ясный голос, что звал меня по имени и фамилии. Я осторожно оглянулся в ту сторону, откуда, как мне казалось, доносился голос, и увидел дальше по склону, на приличном расстоянии от меня, двоих мужчин. Один из них подзывал меня, размахивая шляпой.
Я отправился вниз по склону и подошел прямо к ним. Оказалось, что корова у них потеряла равновесие и упала и им не удается ее поднять. Корова лежала навзничь в таком месте, где было не развернуться, так что даже дюжина человек не сумела бы ее сдвинуть ни туда ни сюда. Корова была очень тяжелая, а вокруг – никакого ровного места, чтобы поставить ее на ноги.
Я нес с собой веревку, чтоб связать и отнести домой нарезанный тростник. Я обвязал ею корову, но мы лишь порвали веревку в клочья, а корову так и не вызволили. И нам пришлось сдаться, потому что мы уже перепробовали все способы и очень устали. Надо было придумать что-нибудь еще, и единственная мысль возникла такая – послать человека домой за подмогой и хорошей веревкой.
Мы никак не могли оставить корову в этой ложбинке – ни живой, ни мертвой. Один человек направился домой, а другой сказал мне:
– Сегодняшний день у тебя пропал без толку и, верно, вчерашний тоже.
– Вчерашний-то уж точно пропал, а вот как нынешний сложится – еще не знаю.
– Иди-ка ты займись своими делами, а я уж управлюсь подержать ей голову, покуда помощь не придет.
Я сделал, как он мне сказал, и снова пошел вверх по склону, как раньше и собирался, и принялся резать тростник, не щадя сил. Набрал себе охапку и отправился домой. Когда я снова их увидал, корову только-только вытащили.
Когда Цветик приехал в Ирландию, его друг встретился с ним в столице и рассказал ему обо мне и как меня найти. Он уже слышал обо мне от Карла Марстрандера, который провел со мной некоторое время.
