Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит из груди. «Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ней все будет в порядке, пусть она не пострадает», – беззвучно молил Сичжин, когда увидел машину, наполовину свисающую с утеса. Сичжин сразу же узнал джип, которым пользовалась команда медиков.
Угол наклона выглядел слишком опасным – казалось, малейшее движение, и машина сорвется вниз. Времени на маневр не оставалось. Открыв заднюю дверь джипа, Сичжин забрался внутрь. Машина со скрежетом покачнулась, и сидевшая на водительском сидении Моён вскрикнула.
– Не двигайтесь, – сохраняя самообладание, произнес Сичжин.
Заметив наконец капитана, Моён произнесла его имя и залилась слезами. Открыв все задние окна, Сичжин велел девушке сделать то же самое спереди. Не задавая вопросов, Моён послушно выполнила его указание. Сичжин проворно перебрался на переднее сиденье и оказался рядом с девушкой. Под его весом машина резко накренилась вперед. Моён снова закричала.
– Вы пристегнуты? Как можно сильнее откиньтесь назад и вожмитесь в кресло, – по-прежнему хладнокровно проговорил капитан.
– Зачем вы сюда перелезли? Только добавили вес! Мы же сейчас сорвемся!
– Падения не избежать в любом случае. Я собираюсь ускорить процесс.
– Что?! Нет, ни в коем случае, я против!
– Посмотрите на меня.
Сичжин взял Моён за подбородок и развернул лицо девушки к себе. Из ее глаз потоком текли слезы.
– Слушайте внимательно. Доверьтесь мне. Возьмите меня за руку и зажмурьтесь на несколько секунд. Я вас спасу. Я обещаю.
– Нет, я не могу.
– Уберите ногу с тормоза.
– Нет, я против, я не буду этого делать!
– Мы должны.
Не теряя больше времени, Сичжин ударил локтем по датчику, отвечающему за срабатывание подушки безопасности. Моён вскрикнула и убрала ногу. В тот же момент Сичжин опустил рычаг ручного тормоза. Машина дернулась вперед и полетела с утеса в воду.
Зажав в зубах короткий нож, Сичжин выбрался с пассажирского сидения и подплыл к дверце водителя. Моён была без сознания. Машина продолжала погружаться в воду. Разрезав ножом ремень безопасности, капитан извлек из машины безвольное тело девушки, крепко прижал к себе и стал быстро подниматься к поверхности воды.
Выбравшись на берег, Сичжин бережно опустил девушку и начал делать ей искусственное дыхание. Через некоторое время изо рта девушки выплеснулось немного воды, Моён закашлялась и задышала. Только тогда Сичжин почувствовал облегчение.
– Вы в порядке? Не поранились? Где-нибудь болит? – спрашивал он, хлопая Моён по спине, пока девушка пыталась прокашляться.
– Как я могу быть в порядке?! Вы безумец! Сбросить нас с утеса! Как вы могли! Ненормальный! – почти с театральным драматизмом запричитала она, когда удалось побороть кашель.
Произнося все это, Моён колотила Сичжина в грудь. Затем проверила свой пульс и, снова упав на песок, зарыдала, как ребенок. Сичжин, напротив, становился все спокойнее.
– Я в порядке, вы тоже в порядке, судя по тому, что у вас есть силы драться, так что вставайте, пойдемте. – Он взял ее за руку, чтобы помочь подняться.
– Подождите. Не думаю, что я смогу встать так быстро. Я не солдат, знаете ли… Вы хоть представляете, как я испугалась? Я думала, мы умрем… – выдернув руку, продолжала лить слезы девушка.
– И как только мне пришло в голову, что можно оставить вас одну? Вы тут же уселись в машину и повисли на краю обрыва. Не представляю, где бы вы оказались, если бы поехали на поезде.
– Не заставляйте меня смеяться, у меня совсем не осталось сил…
Сичжин успокаивающе похлопывал Моён по спине. Через мокрую одежду рука чувствовала тепло ее тела. На это ощущение отозвалось сердце. Капитан спрашивал себя, догадывается ли Моён, с какими чувствами он мчался, услышав призыв о помощи. Он поймал себя на мысли, что прекрасно понимает Даниеля, который не раздумывая женился на едва знакомой девушке, когда той грозила смертельная опасность.
8
Старшему сержанту Со Тэёну
Я бы хотела, чтобы тебе не пришлось читать это письмо.
Потому что оно означает, что мой отец опять приказал тебе бежать от меня и мы снова далеко друг от друга.
Мне очень жаль, что все это происходит из-за меня.
И тем не менее я по-прежнему хочу знать, все ли у тебя хорошо. А ты по-прежнему не сможешь мне ответить… Так что, наверное, мы отдалимся друг от друга еще больше…
Прости меня. За то, что, даже зная, чем все закончится, все равно поехала вслед за тобой. За то, что готова была раствориться в твоем объятии. За то, что скучаю по твоему голосу, по звуку твоих шагов, по твоему смеху, даже по самому маленькому волоску на твоих бровях.
Мне надо было чаще держать тебя за руку. Чаще обнимать. Потому что теперь я жалею, что не делала этого постоянно. Потому что до сих пор люблю тебя.
Было бы чудесно находиться рядом с тобой в Уруке – я бы предпочла никогда не признаваться в своих чувствах.
Так что все-таки произошло между нами в аэропорту? Встретились ли мы снова или снова расстались?..
Юн Мёнчжу
Тэён перечитывал письмо снова и снова. Он слишком хорошо помнил, как девушка упрекнула его в том, что он опять растревожил ее душу. Тэён осознавал, что его собственная привязанность стала во много раз сильнее. Чувство в нем жарко пылало, и это было мучительно. Он оставил Мёнчжу не по собственной воле – таков был приказ. Но сколько ни извиняй себя обстоятельствами, на деле это действительно было бегством. Он был жалким дезертиром перед бесстрашно любящей его женщиной. Как если бы Мёнчжу использовала все пули, аккуратно и точно стреляя по мишени на стрельбище, в то время как он решил бы сэкономить боеприпасы и вообще отказался стрелять. Да еще бы упрямо твердил, что исполняет приказ.
Старший сержант считал, что существует три главных приказа. Первый, «В атаку», требует идти только вперед. Второй, «Держать оборону», говорит, что нельзя отступать ни на шаг. Третий, «Ждать команду», запрещает любое действие. Вот что называется приказом. И для солдата он должен быть важнее собственной жизни. Однако приказ, полученный Тэёном, нельзя было отнести к этим трем. Ему всего лишь было велено убегать.
Тэён открыл дверцу шкафа, в котором хранил документы. Среди рапортов, личных дел военнослужащих, журналов тренировок и прочих бумаг лежала стопка писем, полученных от Мёнчжу. Тэён добавил к ней только что прочитанное письмо. Он не ответил ни на одно из этих посланий. Ему хотелось сказать так много, что он терялся от одной лишь мысли выразить все это на бумаге. Тэён достал журнал текущей тренировки и закрыл шкаф.
Пока генерал-лейтенант Юн дотошно изучал журнал, старший сержант стоял по стойке смирно и рассматривал потолок.
